Сложность игры: нормальная.
Предисловие от автора:
Никогда, почему-то, не тянуло писать «сел за маленькое государство, раскачался, втопил всем и завоевал пол-Европы». Поэтому, после недолгих поисков интересной и трудной страны, остановился на… естественно, Англии, где еще были живы потомки Беовульфа и Скитальца, и где так много было непониманий с соседями.
Оказалось действительно трудно и интересно. Но ААР буду вести ровно до того момента, как Англия встанет с колен, вздохнет свободно и сможет оправиться от одновременно двух вторжений (точнее, с этого момента начну, и им же в ближайшем будущем закончу). Главная цель: сохранить целостность Англии, саксонскую культуру и представителя дома Годвинов на английском троне.
Скринов из игры будет немного, я думаю, нет особой разницы в том, чтобы увидеть свиток о заключении брака или прочитать о нем, а так же о каких-то мелких дипломатических договорах и многом прочем, что монотонно и буднично.
Так вот, перефразируя классика, остается воскликнуть:
«За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной славы? Да отрежут лгуну его гнусный язык!
За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую славу!»
Рассказ первый,
битва у собора святого Павла.
Нажмите, чтобы прочитать
В лето Господне одна тысяча семьдесят восьмое от Рождества Христова войска англосаксонского короля Гарольда I Стойкого, сына Годвина, осаждали замок Диневур в валлийском графстве Дивед. Король Гарольд привел с собой сто рыцарей и больше полутора тысяч пеших воинов, которые разбили лагерь неподалеку от замка и взяли Диневур в осаду. Рассказ наш пойдет о некоторых из них…
Нажмите, чтобы прочитать
Три воина расположились в дозоре у раскидистого вяза. Только-только светало, и над валлийскими холмами стелился туман. Двое из них сидели на расстеленных плащах в корнях дерева, третий поодаль смотрел на дорогу и маячивший за холмами замок. Теплеть в этих краях начало недавно, и кое-где еще лежал снег. Мглистый небосвод светлел; сакс, который стоял невдалеке от дерева, задрал голову, потом сплюнул в траву и развернулся. Погода его явно не устраивала.
- И зачем только послали, мы разве выдержим против целого отряда?
- Молчи, Осмонд, послали, значит, мы тут нужны. Сказали же тебе: увидите врагов, доложите королю или командирам.
- И все равно нас успеют перерезать до того, как мы доберемся до той деревни.
- Все вы, сосунки, даже не слышали про битву у собора Святого Павла. – Пробурчал вернувшийся воин. – Ты, Осмонд, сколько в походах бывал? Два раза, когда в позапрошлом году соседнее графство усмиряли?
- Успокойся, Илдвайн, все мы знаем про битву у собора Святого Павла. Да только битвой это назвать очень трудно, когда войско одного убивает. – Ответил молодой и русоволосый Осмонд.
- Всех вас, молодых, учить уму-разуму нужно. Желательно мечом. Желательно внутрь. – Седой Илдвайн наставительно поднял палец и, кряхтя, расселся под деревом. Оба других воина с удовольствием приготовились слушать рассказ ворчливого старика.
Илдвайн уже лет двадцать служил стрелком в королевской армии, был под знаменем Гарольда и в битвах против Эдуарда, и против Харальда Сурового, и против Вильгельма Незаконнорожденного, и сейчас, в разборках с валлийскими графами, Илдвайн все еще не хотел уходить из строя. Седой сакс пригладил свои редкие волосы, поставил круглый щит в ногах, и начал свой рассказ:
- Никогда не важно, сколько кого убивает, на то это и зовется битвой. Битва у собора Святого Павла случилась в Последнюю саксонскую зиму, когда…
- Послушай, Илдвайн, да знаем мы это! Ты еще нам про Йоркскую купель расскажи, что ты как…
- Заткнись, Осмонд. – Подал голос третий воин, темноволосый Вулфрик, который никогда не был против чьего-то сказа. Даже если молвили о событиях, в которых сам принимал участие.
- Так вот. – Седой Илдвайн откашлялся и продолжил. Туман постепенно рассеивался, в полях оставалась роса, и даже вяз, раскинувший свои голые ветви над тремя саксами, прислушивался к рассказу ветерана.
«Битва у собора Святого Павла случилась в Последнюю саксонскую зиму, когда Англия страдала от наплыва врагов. Осенью к английским берегам пристали два громадных флота, не знавших равных себе в то время: флот норвежских викингов под предводительством Харальда Сурового и флот норманнских рыцарей под знаменами Вильгельма Незаконнорожденного.
Тяжелый год выдался для саксов: Эдуард умер, короновали Гарольда, сына Годвина, и все лето шли приготовления для отпора врагам. Тостиг, блудливый брат Гарольда, уплыл в Норвегию собирать против него войско, а герцог Нормандский давно уже желал получить в суете обещанный английский трон. Но сам Гарольд понимал, что в одиночку не сможет справиться с такими врагами.
И с началом осени предвоенная лихорадка достигла своего пика: отправлялись посольства во все сильные страны Европы для заключения союзов и родственных браков, нанимались наемники на последние деньги из казны, и Гарольд решал, против кого выступить первым делом: норвежцев, которые уже высаживались тогда на берега Нортумбрии, или против нормандцев, которые собирались нанести свой первый удар по Лондону.
Войско короля нашего насчитывало не больше пяти тысяч, в то время как разведчики и гонцы говорили о восьми или десяти тысячах викингов, осадивших Йорк. Гарольд поступил мудро и приказал ополчениям северных графств не вступать в бой самим, а идти на юг, к основным силам, потому что наверняка предвидел будущее поражение. Но даже вместе с поднятыми тэнами людей не хватало, былая мощь саксов осталась в прошлом, мы забывали своих богов и становились мягкими. Тогда Гарольд позвал на службу полторы тысячи наемников под предводительством храброго Этельвульфа, и с общими силами выступил на север, откуда почти каждый день приходили плохие известия. Йорк держался из последних сил.
В то же время прибыла радостная весть из Европы, цесарь Священной Римской Империи милостиво принял предложение о помолвке старшего сына Гарольда, Годвина, со своей дочерью Аделаидой. Теперь Гарольд знал, что к нему на помощь придут немецкие рыцари, всегда желавшие урвать свой кусок в чьей-то грызне.
Но пока рыцари Германии только собирались в поход, а враги стояли уже у собственных ворот. И тогда, в ту осень, Гарольд принял тяжелое для себя и всей Англии решение: он оставлял Лондон, уходя со всей армией на север. В конце октября Вильгельм с войском высадился в устье Темзы и осадил столицу Англии, почти без гарнизона. В то время и произошла битва у собора Святого Павла.
Меня в самой столице не было, я был с армией Гарольда, идущей к Йорку, и многие это решение короля ругали и называли его совсем выжившим из ума. Но Гарольд то ли надеялся на помощь цесаря, то ли действительно, что делать, и метался между двух огней, подбирающихся к его короне все ближе и ближе.
Был двадцать девятый день месяца. Нормандские рыцари почти беспрекословно вошли в город, в два часа одолев маленькое городское ополчение отчаянных патриотов, и жители Лондона тогда боялись, что Вильгельм отдаст город на разграбление, но он этого не сделал.
Собор святого Павла стоял отстроенным уже вторую сотню лет и служил приходом для многих горожан. Как мне рассказывали (а рассказывали про это много и каждый раз – разное), тогда, в середине дня, на паперти собора стоял одинокий саксонский воин, молча встречавший прибывающих рыцарей. Нормандцы окружили его, и кто-кто крикнул: «Сдавайся! Сложи оружие», на что сакс перекрестился, прошептал молитву и надел шлем.
Нападать скопом на виду у всех горожан норманны не решились, поэтому один из них пришпорил коня и поскакал на сакса, взяв копье наперевес. Саксонец увернулся, принял копье на щит и воткнул меч в рыцарский бок. Лошадь, как говорят, довела раненого до ворот храма и там он с нее упал.
Тогда уже другой норманн слез с коня, взял щит, надел шлем и вышел биться с саксом пешим. Рассказывали, что они бились целый час, но я думаю, что не больше десяти минут… Оба были в кольчугах, с щитами, с мечами, оба молчали до последнего, пока более выносливый саксонец не выждал момент, не откинул щит раньше начавшего уставать норманна и не воткнул клинок ему в горло, под шлем.
Среди наблюдателей в круге норманнов был уже сам Вильгельм. После поражения своего рыцаря говорят, что он поджал губы и коротко махнул головой: и тогда из рядов выступил один лучник, быстро натянул тетиву и спустил ее, посылая стрелу прямо между лопаток саксонскому воину, рассматривающему поверженного врага.
Но сакс был знатным потомком своих великих предков; он обломал стрелу, выронил щит, развернулся и оскалился в знатной, доброй улыбке погибающего воина. Говорили, что он метнул в лучника меч, но я думаю, что у него топорик из тех, что метают хускерлы. Может, он и сам был хускерлом…
Но лучника он убил тоже. А потом упал сам, и люди, конечно же, знающие, говорили, что лицо Вильгельма исказилось от злости. Лондонцы прозвали ту стычку «битвой у собора святого Павла». И никто больше из нормандцев не посмел сказать, что саксы уклоняются от боя!»
- И никто больше из нормандцев не посмел сказать, что саксы уклоняются от боя…
Илдвайн повторил последнюю фразу и встрепенулся. Весь свой рассказ он изложил, почти не двигаясь и смотря в одну точку перед собой, а теперь стался оглядываться и смотреть, сколько времени прошло с рассвета.
Оказалось, что много. Оказалось, что уже на холме показалась смена, и пора было собираться.
- Вставай, лентяи, расселись на морозе…
- Слушай, Ингвальд, а ты же был при Хэксби?.. – Спросил Осмонд, подобрав с земли плащ и как следует отряхнув его.
- Ну был. – Ворчливо ответил старый лучник, повернувшись к молодому воину спиной и скрыв улыбку.
- А Купель… Купель – потому что много крови?
- Как же, Осмонд, ты же все знаешь! – Голос подал Вулфрик, в свою очередь, ничуть не скрывая насмешки над заносчивым и неразумным саксонцем. – Собирайся скорее, я не хочу здесь из-за тебя задерживаться.
- Да, Купель – потому что викинги тогда искупались в крови. Саксонской. – Степенно ответил Ингвальд, надевая свой плащ и подбирая щит, который был прислонен к могучему дереву.
- А Последняя саксонская зима – потому что…
- Потому что считается, что погибли все настоящие саксы. Пять тысяч воинов на дорогах не… Я же сказал тебе быстрее собираться! – Вулфрик, вместо того, чтобы закончить фразу, прикрикнул на Осмонда, в котором внезапно пробудился интерес к сказаниям не столь далеко минувших дней. Русоволосый воин скривился, показывая, как он относился к чьим-то указам, но собираться продолжил расторопнее.
- Да… пять тысяч… - Повторил Ингвальд, уже собравшийся и готовый возвращаться в лагерь. Приложив ладонь к глазам, он взглянул на небо над небольшим леском за холмами и заметил взметнувшуюся стаю воронов. – Отряд идет… Сейчас нам в лагерь бежать, парни, опять ополчение деревенское лезет… Скорее, Осмонд, копошишься, как баба!
Три сакса вышли навстречу идущим от лагеря соратникам, оставляя позади раскидистый вяз, убаюканный рассказом о чей-то славе, идущее на помощь осажденным подкрепление и валлийские холмы, с которых уходил туман.
Нажмите, чтобы прочитать
Я видел Уэльс. Не веришь - посмотри:
Поля и овцы. Овцы и поля.
Я видел Уэльс под крыльями зари,
Следил за ним с чужого корабля.
Доктор Нел – «Уэльс».
Нажмите, чтобы прочитать
1077-1078
]]>
]]>
]]>
]]>
- И зачем только послали, мы разве выдержим против целого отряда?
- Молчи, Осмонд, послали, значит, мы тут нужны. Сказали же тебе: увидите врагов, доложите королю или командирам.
- И все равно нас успеют перерезать до того, как мы доберемся до той деревни.
- Все вы, сосунки, даже не слышали про битву у собора Святого Павла. – Пробурчал вернувшийся воин. – Ты, Осмонд, сколько в походах бывал? Два раза, когда в позапрошлом году соседнее графство усмиряли?
- Успокойся, Илдвайн, все мы знаем про битву у собора Святого Павла. Да только битвой это назвать очень трудно, когда войско одного убивает. – Ответил молодой и русоволосый Осмонд.
- Всех вас, молодых, учить уму-разуму нужно. Желательно мечом. Желательно внутрь. – Седой Илдвайн наставительно поднял палец и, кряхтя, расселся под деревом. Оба других воина с удовольствием приготовились слушать рассказ ворчливого старика.
Илдвайн уже лет двадцать служил стрелком в королевской армии, был под знаменем Гарольда и в битвах против Эдуарда, и против Харальда Сурового, и против Вильгельма Незаконнорожденного, и сейчас, в разборках с валлийскими графами, Илдвайн все еще не хотел уходить из строя. Седой сакс пригладил свои редкие волосы, поставил круглый щит в ногах, и начал свой рассказ:
- Никогда не важно, сколько кого убивает, на то это и зовется битвой. Битва у собора Святого Павла случилась в Последнюю саксонскую зиму, когда…
- Послушай, Илдвайн, да знаем мы это! Ты еще нам про Йоркскую купель расскажи, что ты как…
- Заткнись, Осмонд. – Подал голос третий воин, темноволосый Вулфрик, который никогда не был против чьего-то сказа. Даже если молвили о событиях, в которых сам принимал участие.
- Так вот. – Седой Илдвайн откашлялся и продолжил. Туман постепенно рассеивался, в полях оставалась роса, и даже вяз, раскинувший свои голые ветви над тремя саксами, прислушивался к рассказу ветерана.
«Битва у собора Святого Павла случилась в Последнюю саксонскую зиму, когда Англия страдала от наплыва врагов. Осенью к английским берегам пристали два громадных флота, не знавших равных себе в то время: флот норвежских викингов под предводительством Харальда Сурового и флот норманнских рыцарей под знаменами Вильгельма Незаконнорожденного.
Тяжелый год выдался для саксов: Эдуард умер, короновали Гарольда, сына Годвина, и все лето шли приготовления для отпора врагам. Тостиг, блудливый брат Гарольда, уплыл в Норвегию собирать против него войско, а герцог Нормандский давно уже желал получить в суете обещанный английский трон. Но сам Гарольд понимал, что в одиночку не сможет справиться с такими врагами.
И с началом осени предвоенная лихорадка достигла своего пика: отправлялись посольства во все сильные страны Европы для заключения союзов и родственных браков, нанимались наемники на последние деньги из казны, и Гарольд решал, против кого выступить первым делом: норвежцев, которые уже высаживались тогда на берега Нортумбрии, или против нормандцев, которые собирались нанести свой первый удар по Лондону.
Войско короля нашего насчитывало не больше пяти тысяч, в то время как разведчики и гонцы говорили о восьми или десяти тысячах викингов, осадивших Йорк. Гарольд поступил мудро и приказал ополчениям северных графств не вступать в бой самим, а идти на юг, к основным силам, потому что наверняка предвидел будущее поражение. Но даже вместе с поднятыми тэнами людей не хватало, былая мощь саксов осталась в прошлом, мы забывали своих богов и становились мягкими. Тогда Гарольд позвал на службу полторы тысячи наемников под предводительством храброго Этельвульфа, и с общими силами выступил на север, откуда почти каждый день приходили плохие известия. Йорк держался из последних сил.
В то же время прибыла радостная весть из Европы, цесарь Священной Римской Империи милостиво принял предложение о помолвке старшего сына Гарольда, Годвина, со своей дочерью Аделаидой. Теперь Гарольд знал, что к нему на помощь придут немецкие рыцари, всегда желавшие урвать свой кусок в чьей-то грызне.
Но пока рыцари Германии только собирались в поход, а враги стояли уже у собственных ворот. И тогда, в ту осень, Гарольд принял тяжелое для себя и всей Англии решение: он оставлял Лондон, уходя со всей армией на север. В конце октября Вильгельм с войском высадился в устье Темзы и осадил столицу Англии, почти без гарнизона. В то время и произошла битва у собора Святого Павла.
Меня в самой столице не было, я был с армией Гарольда, идущей к Йорку, и многие это решение короля ругали и называли его совсем выжившим из ума. Но Гарольд то ли надеялся на помощь цесаря, то ли действительно, что делать, и метался между двух огней, подбирающихся к его короне все ближе и ближе.
Был двадцать девятый день месяца. Нормандские рыцари почти беспрекословно вошли в город, в два часа одолев маленькое городское ополчение отчаянных патриотов, и жители Лондона тогда боялись, что Вильгельм отдаст город на разграбление, но он этого не сделал.
Собор святого Павла стоял отстроенным уже вторую сотню лет и служил приходом для многих горожан. Как мне рассказывали (а рассказывали про это много и каждый раз – разное), тогда, в середине дня, на паперти собора стоял одинокий саксонский воин, молча встречавший прибывающих рыцарей. Нормандцы окружили его, и кто-кто крикнул: «Сдавайся! Сложи оружие», на что сакс перекрестился, прошептал молитву и надел шлем.
Нападать скопом на виду у всех горожан норманны не решились, поэтому один из них пришпорил коня и поскакал на сакса, взяв копье наперевес. Саксонец увернулся, принял копье на щит и воткнул меч в рыцарский бок. Лошадь, как говорят, довела раненого до ворот храма и там он с нее упал.
Тогда уже другой норманн слез с коня, взял щит, надел шлем и вышел биться с саксом пешим. Рассказывали, что они бились целый час, но я думаю, что не больше десяти минут… Оба были в кольчугах, с щитами, с мечами, оба молчали до последнего, пока более выносливый саксонец не выждал момент, не откинул щит раньше начавшего уставать норманна и не воткнул клинок ему в горло, под шлем.
Среди наблюдателей в круге норманнов был уже сам Вильгельм. После поражения своего рыцаря говорят, что он поджал губы и коротко махнул головой: и тогда из рядов выступил один лучник, быстро натянул тетиву и спустил ее, посылая стрелу прямо между лопаток саксонскому воину, рассматривающему поверженного врага.
Но сакс был знатным потомком своих великих предков; он обломал стрелу, выронил щит, развернулся и оскалился в знатной, доброй улыбке погибающего воина. Говорили, что он метнул в лучника меч, но я думаю, что у него топорик из тех, что метают хускерлы. Может, он и сам был хускерлом…
Но лучника он убил тоже. А потом упал сам, и люди, конечно же, знающие, говорили, что лицо Вильгельма исказилось от злости. Лондонцы прозвали ту стычку «битвой у собора святого Павла». И никто больше из нормандцев не посмел сказать, что саксы уклоняются от боя!»
- И никто больше из нормандцев не посмел сказать, что саксы уклоняются от боя…
Илдвайн повторил последнюю фразу и встрепенулся. Весь свой рассказ он изложил, почти не двигаясь и смотря в одну точку перед собой, а теперь стался оглядываться и смотреть, сколько времени прошло с рассвета.
Оказалось, что много. Оказалось, что уже на холме показалась смена, и пора было собираться.
- Вставай, лентяи, расселись на морозе…
- Слушай, Ингвальд, а ты же был при Хэксби?.. – Спросил Осмонд, подобрав с земли плащ и как следует отряхнув его.
- Ну был. – Ворчливо ответил старый лучник, повернувшись к молодому воину спиной и скрыв улыбку.
- А Купель… Купель – потому что много крови?
- Как же, Осмонд, ты же все знаешь! – Голос подал Вулфрик, в свою очередь, ничуть не скрывая насмешки над заносчивым и неразумным саксонцем. – Собирайся скорее, я не хочу здесь из-за тебя задерживаться.
- Да, Купель – потому что викинги тогда искупались в крови. Саксонской. – Степенно ответил Ингвальд, надевая свой плащ и подбирая щит, который был прислонен к могучему дереву.
- А Последняя саксонская зима – потому что…
- Потому что считается, что погибли все настоящие саксы. Пять тысяч воинов на дорогах не… Я же сказал тебе быстрее собираться! – Вулфрик, вместо того, чтобы закончить фразу, прикрикнул на Осмонда, в котором внезапно пробудился интерес к сказаниям не столь далеко минувших дней. Русоволосый воин скривился, показывая, как он относился к чьим-то указам, но собираться продолжил расторопнее.
- Да… пять тысяч… - Повторил Ингвальд, уже собравшийся и готовый возвращаться в лагерь. Приложив ладонь к глазам, он взглянул на небо над небольшим леском за холмами и заметил взметнувшуюся стаю воронов. – Отряд идет… Сейчас нам в лагерь бежать, парни, опять ополчение деревенское лезет… Скорее, Осмонд, копошишься, как баба!
Три сакса вышли навстречу идущим от лагеря соратникам, оставляя позади раскидистый вяз, убаюканный рассказом о чей-то славе, идущее на помощь осажденным подкрепление и валлийские холмы, с которых уходил туман.
Нажмите, чтобы прочитать
Битва у собора святого Павла, 1066.
]]>
]]>
Битва у Хэксби.
]]>
]]>
Сообщение отредактировал Haiduc: 26 Апрель 2012 - 10:41
,пойдет.
