Под знаменем Быка.

Глава 4. Затухающие контрудары

Если для нас хоть что-то имеет значение, мы должны заниматься этим проклятым "что-то".

Ниитоки Кэй ("Бугипоп и Другие": Введение)

Боевые действия зимой 2523 года на территории Остланда позднее Иоганнес Виндек назвал «затухающими» и не зря. Во-первых, сама зима не располагала к широкомасштабным действиям – после первых снегов ударили морозы. Во-вторых, у Остланда заканчивались ресурсы, деньги и войска. Постоянное перенапряжение финансов вскоре, по мрачным прогнозам Мандорфа, должно было привести к полному опустошению казны. Перед вторжением Орды Нургла этого удалось избежать, сделав крупный – 30 тысяч золотых! – заем у местного дворянства, но деньги эти были вскоре потрачены. У великих чемпионов Нургла были проблемы другого плана – все их планы пошли крахом. Уже осенью три колонны из шести были уничтожены в ходе неожиданного удара Вольфганга, оставшиеся три колонны оказались разбросаны и не могли уже вести скоординированные действия. Одно войско хаоситов вообще осталось на северном берегу Линска, его командующий, видимо, решил прикрыть основной путь возможного отступления; Адальвульф Квелиг, неожиданно оказавшись перед лицом победоносной армии Вольфганга, даже попятился к реке, а вот Бернгард Варг, чьи отряды стояли у реки неподалеку от Бохтенфельса, долго не раздумывал. Едва разнеслась весть о наступлении остландеров в верховьях Линска, он сразу же бросил свою колонну вперед – прямиком на Вольфенсбург. Потом это назовут «чудом» – в то время, когда Вольфганг врубался в ряды врагов, войско Хаоса шло по вольфенсбургскому тракту, двигаясь очень быстро и почти не разоряя округу, чтобы не задерживаться. А потом оно вынырнуло около столицы графства…

Эти действия можно назвать рискованными и опрометчивыми? Лишь отчасти – так же, как и действия остландеров в наступлении на Кровавой равнине. Варг был опытным бойцом и понимал, что против главных сил Нургла будут отправлены главные же силы графства, а столица может оказаться и беззащитной. Кроме того, даже если бы он осадил Вольфенсбург, то уже нанес бы сильный удар по положению Остланда – его столица не только являлась самым крупным, самым развитым и богатым городом графства, через нее также проходили все дороги, вся военная, гражданская и экономическая инфраструктура были связаны со столицей. Если бы она пала – это означало бы близкую гибель графства Остланд… Так что бросок Варга был не лишен логики и имел определенные шансы на успех.
Определенные шансы на успех были и у графа Валмира, который с начала осеннего наступления, справедливо ожидая огромную убыль в войсках, собирал в столице новые и новые воинские части, приводя в ужас своего казначея, который видел, как с трудом собранные деньги обращаются, вместо мастерских, распаханных полей, новых рынков – в солдат, оружие, пушки и лошадей. С дальних гор по зову графа и за полновесное золото спустились первые отряды гномов, наплыв беженцев дал армии необходимое количество воинов, в каждой таверне и святилище звучали призывы сохранять веру, защищать земли и не позволять ничему сломить свою решимость. Поэтому, Бернгард Варг столкнулся под стенами Вольфенсбурга, не с горсткой ополченцев, а с комплектной армией, включающей в себя и контингенты гномов. Валмир не стал дожидаться, пока хаоситы начнут разорять окрестности города, и вывел своих воинов за стены города – чтобы покончить с противником в полевом сражении.

– Прекрати. Все равно ничего не видно в этой метели. Не порть глаза. – Альфгарда фон Рауков, графиня Остланда, ловко вращала в руках костяное бердо, плетя черно-белую – в цветах графства – тесьму. Казалось, ее не беспокоили ни шум в городе, не вой внезапно налетевшей метели, ни общая нервозная обстановка в ее покоях. Служанки тихо – чтобы не беспокоить спавших в своих колыбелях младенцев, разбирали шерсть, что-то ткали, вязали… но делали слишком много ошибок, за которые графиня в другой раз бы на них хорошенько накричала бы. Даже ее невестка – Кунигунд, поминутно срывалась с места и мчалась к окуну, силясь что-то рассмотреть сквозь непроглядный снежный поток. Альфгарда же являла собой островок незыблемого спокойствия.

– Матушка, неужели вам не страшно? – вернувшись в свое кресло, наконец, спросила Кунигунд.

– Страшно. – Утвердительно кивнула графиня, раскачиваясь, чтобы не спутать нитки, проходившие сквозь кольца у нее на поясе. – Но, это не повод, чтобы бегать туда-сюда. Кроме того, я знаю своего мужа. Валмир в некоторых делах – вдет себя как полный идиот. Но воевать он умеет.

– Ничего не могу с собой поделать. – призналась Кунигунд. – Мне страшно за всех. За Вольфганга, за графа, за всех, кто вышел за стены…

– Дура. – Так же спокойно бросила графиня. – Мотаясь туда-сюда, ты им не поможешь. Что ты видела до того, как началась метель?

– Как выходят и строятся наши войска.

– Теперь осталось только ждать. Пойми, девочка, - графиня метнула на невестку острый взгляд, - это наше предназначение. Ждать, рожать, кормить, утешать. Задача мужей – защищать своих жен и детей. Чем сейчас они и занимаются.

Кунигунд вздохнула:
– Я это знаю. Но беспокоюсь.

Некоторое время она молчала, затем спросила, явно, чтобы немного отвлечься от снедающей ее тревоги:
– Вы говорите, матушка: – Ждать, рожать, кормить, утешать. Но, неужели вам никогда не хотелось выйти за границы этих… обязанностей? Неужели, вма это никогда не надоедало?

Альфгарда фон Рауков замерла – ненадолго. Затем снова стала раскачиваться:
– Фрида Грюнвальд, которая прославилась тем, что основала Военный колледж в Талабхайме. Императрица Магритта Нульнская. Царица Катерина. Вот эти женщины выходили за эти границы. И, все. Все остальные – это графини Сильвании, да Лукреция Белладона, великая отравительница.

– Матушка…

– Да, думала, конечно. – Альфгарда коротко рассмеялась, – думаю, каждая жена курфюрста-выборщика мечтает об этом – исподволь, но мечтает. И, казалось бы, придя к власти, они обнаруживают, что мужчины не пустят женщин к этой самой власти на пушечный выстрел. Нас с удовольствием используют как разменную монету на переговорах, любуются нашей красотой, требуют детей… И на этом все. Мы с тобой не Фея, Леди Озера, которой поклоняются эти бретоннские рыцари, у нас своя судьба…

– Ждать, рожать, кормить, утешать? – улыбнулась жена Вольфганга.

– Графиня замерла, аккуратно отложила бердо, повращала пальцами, потом начала их загибать:
– Мы обе уже ждем. Мы обе успели родить…

Обе взглянули на колыбели, где мирно под присмотром нянек, посапывали две девочки. На удивление всем, Альфгарда, жена Валмира, родила прошлой зимой девочку – хотя казалось бы, время, когда она могла рожать уже ушло. Дочь Валмира назвали Хунегильдис, и теперь она спала рядом со своей племянницей Аньес, которую по возрасту отделяли от нее несколько месяцев.

– Скоро вернутся наши мужья и, готова спорить – зверски голодные. – Третий палец присоединился к уже согнутым двум. – А потом они будут беспокойно ворочаться ночами, ругаться, проклинать, отдавать приказы… И нам придется их утешать.

Графиня прервалась, затем бросила взгляд на окно.
– Метель закончилась. Можешь посмотреть. Девчонки уже там.

Кунигунд сделала движение, но внезапно замерла.
– Не буду. Я подожду.

Альфгарда кивнула, затем снова приступила к плетению. Вскоре к ней присоединилась Кунигунд, и обе жены фон Рауков – старая и молодая, некоторое время молчали, стараясь не обращать внимание на приглушенное взволнованное щебетание служанок, облепивших окна.

– Расскажите что-нибудь, матушка. – Потом попросила Альфгарда.

Свекровь, как будто ждала этой просьбы, немедленно начала:
– Первого из фон Рауковых имя не сохранилось. Был он уродом – хромой горбун со множеством шрамов, искалеченный в битве. Раньше он был великим воином, но потом сильно ослабел. На поместье же, оставшееся после смерти хозяев, претендовало трое – великий воин, великий инженер и великий стрелок.
Граф фон Тассеник из жалости позволил уроду-горбуну принять участие в состязании за право обладать поместьем. Горбун молчал в ответ на насмешки, только лазил вокруг по лесам и полям, да беседовал с местными, попивая кислевскую водку в окрестных тавернах.
А потом великий воин был убит на поединке каким-то мальчишкой, которого он не посчитал за серьезного поединщика, инженер начал ремонтировать стены поместья и его завалило при неожиданном обрушении стропила. А стрелок был неосторожен пуская стрелу, и ему тетива искалечила руку. Горбун пришел к графу и сказал что его соперники вышли из борьбы, и он остался один. Тогда был там сын графа, который начал смеяться над ним. А граф не смеялся, и одернул сына. А горбун посмотрел на них и сказал: – Как хорошо, что вы не стали смеяться, граф. За это я не стану вас убивать. А потом сказал сыну графа: – А вот за твои насмешки, мои потомки возьмут у ваших власть над графством. Но не надо охотится в моих владениях, чтобы избежать случайных несчастий. Говорят, граф резко укоротил горбуна, но не стал препятствовать ему в занятии поместья. И никогда фон Тассеники не посещали те места, а фон Рауковы, как стали зваться потомки горбуна, занялись обустройством своих земель и приобретением славы и известности. И преуспели в этом так, что когд граф Гальс умер, не оставив наследника, именно фон Раукову отдали свои сердца решительные и упрямые остландеры. А имя горбуна затерялось в истории…

– Бегут! Хаоситы Бегут! – Вполголоса выкрикнула одна из служанок.

Они синхронно вздрогнули. Потом Альфгарда отложила нити и бердо и подхватила корзинку с корпией.

– Бери вторую – там вино и кое-что из мазей и снадобий. Девки! Четверо остаются здесь, остальные – за нами. И окно не сметь открывать, застудите детей – убью…

Ряды наступающих остландеров редели, но их заполняли все новые цепи. Остатки прежних рот, батальонов превратились в обезумевшие от ярости толпы рвущихся вперед отчаявшихся людей. Столкновение с хаоситами – и круговерть мечей, алебард, глеф, кинжалов, свист стрел, потом ставших беззвечными и бесцельными – из-за внезапно начавшейся вьюги лучники уже не видели, куда стреляют и буквально стреляли на кого Сигмар пошлет…

Грохот боя и вой метели заглушали отчаянные крики раненых; легкораненые, не обращали внимания на раны, пострадавшие тяжело или отползали куда могли, спасаясь от мясорубки, или же лежали там, где их застигли удары, надеясь, что они не будут раздавлены или замерзнут… Вольфенсбуржцы, облепившие стены, не рисковали сунуться в это поле, затянуто стеной снега, изредка прочеркивающееся прочерками шквального огня Адских пушек и озвученное жуткими криками…

В гуле металла и свисте снега воины переставали узнавать друг друга. Побледневшие, обледеневшие лица, сжатые губы, прищуренные глаза… Кого-то рвет, кто-то плачет на ходу, и слезы, смешанные с потом и снегом, текут по лицу… Кто-то от шока кровавого боя – в мокрых штанах, с кем-то – того хуже. Вокруг стоял дикий мат. Кто-то пытается молиться на бегу, с мольбой взглядывая в небо. Кто-то зовет какую-то Марию…

Потом станет понятно – метель скорее спасла остландеров, чем навредила. В снежной буре хаоситы не видели ни себя, ни врага, дрались с тем, с кем столкнулись… Также, как и их оппоненты. Обе стороны дрались, и никто из дерущихся не получал подмоги с боков или тыла – подмога, даже если она и была, банально ничего не видела. Пара банд хаоситов вырезав противостоящих им остландских мечников, прошла вперед паж до ворот – но там были вырезаны лучниками, бросившимися в ножи, и меткой стрельбой гномов-громовержцев. Отряд Валмира выныривал то там, то тут, всячески помогая своей пехоте, истекающей кровью, но не отходившей. Остландеры не зря заработали себе репутацию людей твердолобых – их было легче убить, чем обратить в бегство. И под метелью, клинками и палящим жаром Адских пушек, они выстояли самые страшные первые два часа боя. А потом метель внезапно прекратилась, и слепота воинов закончилась, вместе с противником.

В одно мгновение, оба командующих увидели, что происходит на поле. Варг увидел гибель своей пехоты, полегших до последнего человека Рыцарей Хаоса и – остатки черно-белой заснеженной пехоты, буквально – горстку, стоящую между ним и воротами города. Валмир увидел, что хотя меченосцы пострадали очень сильно, на правом фланге стоят практически не пострадавшие гномы, и пара более-менее полных легио алебардщиков. Поэтому, когда Варг бросил свою охрану вперед, он уже знал, что сделать – и успел отдать нужны приказы… Потом он с упоением рубил Гномов Хаоса у их Пушек, в то же время, как другие гному методично расстреливали и крушили топорами свиту Великого Чемпиона… А потом все кончилось – у приготовленных хаоситами осадных орудий. Противник закончился, устлав своими телами поля вокруг города, из ворот которого уже выхлестывали жители, торопясь помочь раненым, найти своих родных или пограбить вражеские трупы и обоз… хотя, какой обоз – так название одно…

На битву Валмир вывел около тысячи семисот бойцов, шестьсот были убиты в бою или вскоре умерли от ран, четыреста были ранены и временно вышли из строя. Как всегда – что ж за судьба такая… Победить врага – хоть орков, хоть скавенов, хоть тех же хаоситов в генеральном сражении, убить всех его чемпионов – и понять, что невозможно физически поднять людей на добивание врага в его же логове. Сил нет, да и желания. Пахать надо, детей поднимать, от соседей отбиваться… Можно было при Сигмаре добить орков и гоблинов? Да! Почему не добили? Из-за кошмарных потерь. Манфред Крысолов мог сильнее потрепать скавенов! Но страна обезлюдела из-за чумы. Магнус Благочестивый мог обезопасить северные земли, загнав норсков в сердце гор? Да, мог. Если бы у него опять таки были люди, оружие, припасы, желание… Что говорить - даже соседние с Остландом, Нордланд и Талабекланд все время думают о том, как бы отхватить его кусок…

«Мы никогда не победим, если будем только обороняться» – подумал Валмир, ознакомившись со сводкой о потерях. – «Магией, механикой, трупами… Но нам надо победить их окончательно. Не сейчас – через сто лет, двести, триста, тысячу… Лишь бы только устоять, окрепнуть и ударить…».

Он поднял руку, приветствуя курьера, подскакавшего к нему на взмыленной, несмотря на холод, лошади.
– В чем дело, сержант?

– Милорд Вольфганг! В двух дневных переходах!

Валмир нахмурился:
– Мальчишка… Я же приказывал не действовать опрометчиво! А если на него самого нападут, пока он сюда идет?!

Сержант-пистольер отрицательно качнул головой:
– Не извольте беспокоиться, милорд! Два дня тому назад мы разбили Адальвульфа Квелига. Вдребезги разбили!

– Разбили?! Ха! – Не дослушав, Валмир подогнал коня к своим офицерам и отправил нескольких с этой радостной вестью в город и к войскам, все еще стоящим на поле – помогающим раненым, утаскивающим трупы, роющим могилы…

– Вольфганг в ударе! Три победы подряд, четыре колонны Нургла вырезал… ну, молодец!

– Большие потери. – Предупредил курьер. – Очень большие.

– А куда без них. – Валмир ткнул пальцем на кучи трупов на поле. – Это не драка с соседями за кусок земли. Это война за жизнь и души. И наши и потомков наших. И это тот случай, когда цель оправдывает средство…

Вольфганг снова выиграл сражение очень легко, даже как-то странно, что так легко. Хотя, пятьсот павших с ним, наверное, точно не согласились бы.

С самого начала, он уже отработанным обходным маневром направил бригаду пистольеров в тыл к хаоситам – выбить их артиллерию и потрепать сзади. Котвиц выполнил задачу, как всегда на «отлично» - постреляли со вкусом, а «на закуску» увлекли за собой целую рыцарскую банду, которую заманили подальше, выбивая пистолетным огнем одного рыцаря за другим… В это же время, Квелиг, видимо, поняв, что обороной он ничего не добьется, приказал выдвигаться вперед. Пушки сделали несколько выстрелов, пара из которых прожгла передние ряды остландеров насквозь… и на этом успехи Поборников Нургла закончились. Победоносные легио Вольфганга не дрогнули под огнем, четко смыкая ряды и удерживая строй. А расстрелявшие погоню пистольеры Котвица вернулись к пушкам и заткнули их. А потом вцепились в свиту чемпиона Нургла, как репей в собачий хвост. С флангов подтягивались отряды из ближайших населенных местечек… Уверенно двигалась вперед стальная стена, ощетинившаяся иглами алебард и мечей… Уверенности хаоситам хватило на один только удар. Сильный, но достаточно короткий, снесший, правда, и передние ряды отрядов Вольфганга, и оба отряда подмоги. А потом хаоситы начали отступать и началось их преследование, задержанное, правда, одним отрядом элитных бойцов Нургла, которые то ли отказались выполнять приказ Квелига об отходе, то ли он до них не дошел… Один отряд задержал половину армии Остланда и дал Адальвульфу вывести значительные силы из боя.

Вольфганг матерясь, скакал за каждым хаоситским отрядом, который видел, рассеивал, крушил его… и скакал к следующему. То же самое делали, рассыпавшиеся по полю пистольеры Котвица, но тщетно – многим хаоситам удалось бы уйти… если бы не произошло очередное «чудо» - отойдя с открытого поля в леса, Поборники Нургла остановились и стали ждать, пока подойдут остландеры. Неизвестно, о чем думал Квелиг – о том, что остландеры устанут, пока подойдут, а его войска напротив – отдохнут, или же рассчитывал воспользоваться лесом как естественным укрытием от вражеской кавалерии… Но ничего не произошло – пехота Вольфганга вышибла хаоситов на поле, а там уже ждали пистольеры и рыцари Быка… После того, как прикончили всех, Вольфганг оглянулся – и увидел, что ему спину прикрывают только два рыцаря.

«Так скоро у нас дворян не останется», – мелькнуло у него в голове. – «Все полягут».

Пока что же полегли хаоситы – вырваться с Кровавой равнины удалось примерно полусотне бойцов Нургла… только для того, чтобы попасться подходящим отрядам Виндека и полечь под мечами пехоты и копытами рыцарей Пантеры. Всех остальных перебили солдаты Вольфганга и Людовика.

После завершения битвы, Вольфганг прикинул, что Ариогес Токмар, чей корпус занял Эренградский мост, находится далеко, и сейчас рваться против него опасно и бессмысленно. Одно поражением могло разом перечеркнуть серию удачных и громких побед. Сейчас было нужно повернуть к Вольфенсбургу и помочь отцу против Бернгарда Варга, чтобы потом, объединившись, заняться прочими недобитками…

Приняв это решение, он отправил гонца к отцу, и дал армии суточный отдых, чтобы затем быстрым маршем, также как сделал Варг, достигнуть столицы графства по тракту в считанные дни. Из-за нехватки времени, снова, как и на месте прошлых битв, на огромной Кровавой равнине, войска не успевали вырыть могилы – трупы хаоситов бросили прямо так, содрав, правда, со многих доспехи; а своих павших выложили в ряды, забросав снегом и ветками. Как водится, в последующем об этом не то забыли, не то не нашлось времени и желания, а может и лишних рук – но тела так и истлели под открытым небом, оставшись жутким пугалом всякому забредшему сюда путнику и ужасным назиданием потомкам.

Чтобы помнили, что все стоит на костях, на страшных полях, светящихся ночами фосфорецирующим светом…

На этой битве и завершились осенне-зимние бои 2523 года в Остланде. Потеряв огромное количество солдат, денег, имущества, Остланд, к удивлению военных аналитиков Империи, предрекавших, что Остланд падет первым, уцелел. И даже не слишком сильно пострадал – даже несмотря на мобилизацию и изъятие продуктов и инструментов в армию. Напротив – численность населения графства сильно возросла – из-за беженцев, стекающихся сюда из Кислева – после падения Эренграда, с Юга – после начала вторжения орков, и даже с запада – из Нордланда, где участились атаки на побережье Темных Эльфов. Поток беженцев не ослабевал… и этому бурно радовался как граф Валмир, так и казначей Мандорф. Первый ликовал оттого, что это давало ему боеспособных мужчин в войско, второй – что чуть ли не впервые в истории графства, численность его населения наконец-то сравнялась с богатыми южными курфюршествами. Брать налоги с переселенцев-беглецов, иногда не имевших самого необходимого, было бы сущей глупостью. Но вот солдат они дать могли. Насильно или добровольно, пошел массовый набор в войско – для пополнения истрепанных частей, который неожиданно обнаружилось очень и очень много. Войска Валмира понесли значительные потери в битве под Вольфенсбургом – от некоторых легио остались всего несколько человек; победоносный Вольфганг привел к столице тень от той блестящей армии, с которой начинал наступление; Иоганнес Виндек, завершивший свой круговой вояж, также не мог похвастать большой комплектностью соединений. Однако, это был готовый «скелет» новой армии, который незамедлительно стал обрастать «мясом» – пополнениями, поскольку все здравомыслящие люди прекрасно понимали, что образовавшаяся передышка отнюдь не вечна, и с началом весны можно ожидать следующей эскалации военных действий.

В самом конце зимы, пришли радостные и не слишком вести с разных концов земли. Во-первых, был убит в бою Великий Вождь Диких Орков – по всей видимости, тот самый печально известный Гримгор, Ваагх! рассыпался и организованное нашествие выродилось в разрозненные стычки. Во-вторых, держава Нургла на Севере пала – его орды были разбиты в Остланде, а единственное уцелевшее войско Ариогеса Токмара, не рискнуло соваться туда, где погибли тысячи сородичей и стало заниматься разбоем в землях сарлов и троллей. В-третьих, как с некоторым удовольствием доложил Хюммель, у Нордланда начались весьма крупные проблемы – в стычке с корсарами дручиев (которые внезапно стали обходить побережье Остланда и сконцентрировались на других землях) погиб старый граф, и новым стал Чарльз – молодой наследник. Вместо того, чтобы наладить оборону побережья, он настойчиво стал направлять через Северную Марку Остланда крупные силы на Север – без сомнения, пытаясь найти и уничтожить базовый лагерь темных эльфов в землях сарлов. Его уже дважды отбрасывали назад, с большими потерями, но он не сдавался. Т.о. и этот ненадежный союзник был временно нейтрализован. Для того, чтобы разработать планы дальнейших действий, Валмир вызвал всех основных должностных лиц страны в Ферланген. Едва пробыв в Вольфенсбурге неделю (практически все эти дне Вольфганг провел в спальне с женой), наследник выехал с отцом, и с более-менее укомплектованным войском на восточную границу графства.

Ликвидация олигархических структур и их социально-экономического и политического руководства… немедленное возвращение Вооруженным силам их боевого стратегического континентально-планетарного измерения… Всенародная милитаризация труда, образования, общественной, культурной и религиозной жизни… Восстановление руководящей, педагогической и кадровой функции вооруженных сил как станового хребта народной жизни, как это было при царях…

Парвулеско Ж. Путин и Евразийская империя

– Чушь и бред. – Бросил граф, выслушав сыновью исповедь о пережитом. – «Ради общего блага и сохранения страны» – это же надо такое придумать! Начать с того, что общего блага не существует. Существуют люди, объединенные землей, мыслями, культурой... Властью. И у всех них – у каждого есть представления о своем благе. Крестьяне, дворяне, священники, курфюрсты, император – свои мысли, свои цели, стремления, блага… И только элита – мы, то есть, являемся теми, кто объединяет всех в упомянутую тобой общность и страну. Общее благо – такой же миф, как понятие «народ».

– Что? - Вольфганг потряс головой, не успевая за мыслями отца – в очередной раз. – Народа тоже нет существует? Как же так? Кислевиты, остландеры…

– … тилийцы, бретоннийцы и прочие – это не народ. миф об общей судьбе этой общности, представление о собственной причастности к ней. До тех пор, пока мы разделяем этот миф, мы – единый народ. И различия творим мы сами, причем решающую роль в создании подобных мифов играют государство и интеллектуальная элита – те же самые ученые люди, церковники, императорская власть. И, поверь мне – именно ученые люди стоят у истоков большинства конфликтов. Провоцируют людей на резню и распрю своими посланиями, формулами, призывами…

Валмир внезапно замолчал, как будто понял, что сказал лишнего. То же понял и Вольфганг.
– Так легко договориться до ереси, отец.

– Я верный Церкви человек, сынок. Я понимаю, что без нее все рассыпется в прах – но это не причина для того, чтобы не понимать недостатки нашего мира. Тем более сейчас. Так что оставь всю эту чушь философам и поэтам. Пойми одно – твои действия, сколько бы они не стоили, выиграли нам драгоценное время на подготовку новых войск и фактически подготовили победу над Нурглом и его последователями. Графство не разорено, мы напротив – стали сильны, как никогда и теперь моженм показать всей Империи, что мы не такие тупоголовые упрямцы, готовящие суп из одного камня, чтобы сэкономить другие хорошие камни.

Оба рассмеялись. Граф наполнил чарки вином:
– За павших!

– За старых солдат!

Выпили и синхронно утерли усы.

– Насчет Хуго и Штеффена не беспокойся, я им дам хороший пинок, чтобы не разводили нюни. Наши победы дали нам хороший аргумент в пользу наступления – им сейчас и займемся.

Вольфганг встрепенулся:
– Я читал доклад Мандорфа насчет наших финансов – тебе не кажется, что он прав относительно слишком большой численности наших войск? Мы переформировываем все сохранившиеся части, даже легковооруженные. Может, стоит их слегка сократить?

– Ни в коем случае! – Валмир привычно рубанул воздух ладонью, показывая свою непреклонность в этом вопросе. – Как раз сейчас нам понадобятся все войска! Абсолютно все. Если помнишь, мы намечали в начале расширять графство постепенно – исходя из соотношения имеющихся денег и оплаты войск. Но сейчас, даже если нет денег, солдат у нас более чем достаточно, чтобы укомплектовать три полноценные армии – с артиллерией, конницей и пехотой. И следовательно – заняться тремя направлениями, вместо одного. И это будет уже не удар «растопыренными пальцами», а тремя «кулаками»!

– Ванденгарт! – идеи отца увлекли наследника. – Захватить этот проклятый «коридор»! На юге эти эльфийские развалины – выбить оттуда бандитов и восстановить крепость! Может послать экспедиционный корпус на Юг – против орков и нежити? Показать, что Остланд не замыкается в своих проблемах!

Валдмир довольно усмехался, глядя на разошедшегося сына.
– Торопишься, сынок, торопишься… Ванденгарт сразу отменяется – на него нацелился Остермарк. Наши умники в графском совете также хотели его цапнуть, даже деньги хотели выделить на его захват из своих сундуков – две с половиной тысячи. Но, против Остермарка мы не выступим – пускай сами захватывают. Нам же лучше!

– Но…

– Пойми, что всегда лучше, если твою границу прикрывает союзное нам курфюршество – мы экономим средства на захват, удержание, развитие… И пускаем их на то, чтобы захватить ту территорию, которое уже развито и достаточно укреплено… Сколько там жителей – тысячи полторы в Ванденгарте? Я знаю под боком город, где населения в десять раз больше. И нам никто не заявит протест, когда мы его присоединим к себе. Даже рады будут…

– И что же это?

– Эренград.

– Но, это же кислевская земля…

– Сейчас нет. Это земля Тзинча. Наш долг – уничтожить хаоситов и… вернуть этот регион в… блок союзных государств. – Валмир осторожно подбирал формулировки – как будто уже сочинял манифест по этому поводу.

– А если Кислев потребует вернуть город, после того, как мы выбьем хаоситов?

– Мы… озаботимся этим вопросом, после окончания войны. Тем более, Виндек сообщил, что кислевиты оттянули войска с границ, собираясь заняться обороной сердца своей страны. Мы объективно им помогаем, защищая их фланг.

Вольфганг кивнул, соглашаясь – логика отца была безукоризненной – до поры до времени.
– Допустим! А второй и третий «кулаки»?

– Вторую армию возглавит Виндек – парень хваткий, умелый, не дурак и не герой. Очень грамотно вел себя у моста и войска увел сразу как понял, что ему не выстоять, и гибель его героическая нам пользы не принесет. Очень хорошо вел себя в переговорах с кислевитами – в истериках не бился, не обвинял их в предательстве, трусости и прочих делах, в которых мог бы обвинить – если б был нервным кретином. Эту армию используем для десантов по северному побережью – против темных эльфов и хаоситских прибрежных городов.

– А высшие эльфы? Мы не посягаем на их задачи? Могут обидится…

– Мы союзники и помогаем друг другу. Им же легче будет. Виндек или я им объясним. А почему я хочу заняться морем – потому что хочу сделать все хорошо. А значит, заняться этим стоит нам самим, не полагаясь на других. Кроме того, силы самих эльфов ограничены – многого от них ожидать не стоит.

– А третий? И из кого мы его соберем? – молодой фон Рауков ткнул рукой в генеральную роспись имеющихся войск, – алебардщиков и копейщиков хватает, но нет, ни стрелков, ни кавалерии. А денег на них также нет. Пока что оставим как резерв?

Валмир хитро сощурился.
– Отнюдь. Молва о наших победах разошлась по всей Империи. И теперь мы собираем то, что посеяли. Из Нульна пришла весть – к нам собираются послать подкрепления – отличных стрелков с новейшим вооружением и… один из паровых танков!

– Серьезно?

– Да! Я сам не понимаю, правда, логики отправки танка к нам – как будто поблизости от Нульна его нельзя применить, но – это дает нам важнейший козырь при наступлении. Фактически, это означает, что нас расценивают, как сильного партнера. Я ожидал обратного, если признаться, что против нас применят различные санкции, сделают все, чтобы нас ослабить… Тот же корпус потребуют отправить на юг против орков, но нет. У Карла-Франца, видимо, хорошие советники. А может быть, я и ошибаюсь, не важно. Я уже приказал Хюммелю разработать безопасный маршрут переброски этих войск к нам. Выпьем еще?

– За победу!

– За НАШУ Победу!

«Несмотря на все мои предупреждения, непомерный рост вооруженных сил графства привел к закономерному итогу – финансы подорваны и нам остается надеяться на то, что удастся продержаться до летней ярмарки. К счастью, урожаи ожидаются хорошие, поскольку снег успел выпасть до холодов. Свой результат принесла и отправка наших торговых эмиссаров на юг, в поисках дорогих товаров, на которых мы бы могли установить свою монополию. Через дружественно настроенных гномов и – конфиденциально – через определенные круги гоблинов Гунбада, мы получили доступ к разработкам бриндураза. Боюсь, что это нам может сильно повредить, если эти контакты вскроются, но пока что стоит держаться за эти торговые маршруты, пока гоблины не будут выбиты с гор и можно будет заниматься добычей этих камней легально и открыто. Кроме того, ознакомившись с грядущими затратами на поддержание парового танка в боеготовом состоянии, податное ведомство одобряет планы о освобождении Эренграда от власти Хаоса и требует скорейшего их осуществления».

Из доклада Вольфганга Мандорфа на совещании в Ферлангене.

«Военный Совет одобряет и поддерживает планы относительно эренградского и приморского направлений. Необходимо также серьезно задуматься относительно следующих направлений – южное, против орков (они прорвались весьма глубоко, по данным разведки – даже до Ауэрсвальда (!!!!) и западное – против Мариенбурга (мы не можем более терпеть это гнусное порождение денежного сговора местной олигархической верхушки и слабоумного императора). Не говоря уже о стратегической и финансово-торговой ценности этого региона для грядущих операций».

Из доклада Леопольда фон Рауков, Великого Магистра, на совещании в Ферлангене.

«Прошу снизить нагрузку на наши разведывательные сети. От нас требуют разорваться на множество целей, каждая из которых расценивается как «важная и перспективная». Мы вынуждены уже снизить активность и даже свернуть свои представительства в ряде курфюршеств, из-за нехватки опытных сотрудников. Или выделите разведке дополнительные средства. Напоминаю, что в соседнем Нордланде происходят определенные процессы, до сути которых мы пока что не докопались. Снова вынужден поднять кадровый вопрос».

Из доклада Фридриха Хюммеля.

Перед самой весной 2524 года корпус Вольфганга фон Рауков перешел Эренградский мост и приступил к осаде Эренграда. Вальдемар Аеслинг, Великий Чемпион Тзинча, оценив противостоящие ему силы Остланда – батареи пушек и мортир, бригаду пистольеров, отлично экипированную пехоту, не рискнул принять бой и предпочел сесть в осаду.

Контрудар на Эренград являлся последним из «затухающих» наступлений Остланда – он был своего рода «ответным всплеском», пришедшим в качестве противовеса волнам Хаоса, захватившим приграничье графства осенью или зимой. И он стал таким же затухающе-медленным, как всякий всплеск – остландеры не рискнули бросаться на высокие каменные стены и приступили к полной блокаде города-порта, к которой вскоре присоединились и первые боевые корабли из Салкалтена. Так Эренград стал отправной точкой не только рождения боевые кадров полевой армии Остланда, но и ее флота.

Проезжая вечером по лагерю, Вольфганг не мог не отметить того, как изменилось настроение солдат за прошедшие месяцы. Тягостное ожидание великих потрясений, горечь утрат, почти хмельная радость грандиозных побед сменились спокойной уверенностью в своих силах и неугасимой верой в будущее.

И кажется, что историй не трагических вовсе нет. Просто кто-то выжил, а кто-то нет. Сгинул в лазаретах, лег под ударами врага, разорван снарядом на Кровавой равнине, умер с голоду или от холода во время отступления, пропал в Кислевских землях, расстрелян за трусость, повешен за мародерство, замучен поборниками Тзинча или Нургла или темными эльфами… Судьба. И в разговорах нет ни намека на обиду на своих командиров или графскую власть. Есть и горечь и недоумение — как же возможно, что столько народу положили? Но преобладает гордость. Мы выжили, мы выстояли, и во всех испытаниях сохранили свою землю. И другим помогли. Ради этого никакая цена не кажется чрезмерной.

А над ними возвышались огромные каменные стены древнего Эренграда. Эти стены и башни хранили память о сотнях и тысячах погибших при их строительстве и еще большем числе жертв кровавых раздоров различных властителей и завоевателей. Перед вечностью и величием этих каменных сооружений человеческая жизнь казалось мелкой и незначительной. Временной, как огонек свечи, переходящей, как слава недавних побед. И, единственное, чему могли они уступить, это – человеческое упорство в овладении этими самыми стенами и тем, чего они укрывали за собой. Перед этим пасовало все, что было в этом жестоком, ужасном мире.

__________________________________________

Скриншоты будут позже.

#31 GamerZOG

#32 IstWar

#33 Kempfer

#34 Давиан

#35 Kempfer

#36 radjab

#37 IstWar

#38 Айболит

#39 GamerZOG

#40 Kempfer

Количество пользователей, читающих эту тему: 0