B. Szabó János
Bethlen Gábor, az újjászervező
A kora újkori hadügyi fejlődés Kelet-Közép-Európában: az Erdélyi Fejedelemség példája a XVII. század első felében 1. rész
Габор Бетлен, реорганизатор
Ранемодерное военное развитие в Центральной и Восточной Европе: пример Трансильванского княжества в XVII веке. 1-я часть
Спойлер
Общая военная «культура» Центральной и Восточной Европы восходит к XV–XVI векам.
Вместо того, чтобы отражать политические противоречия более поздних времен, исследования, основанные на более старых структурных сходствах, безусловно, могут быть гораздо более плодотворными. В средние века этот регион, за исключением Чехии, находился под сильным влиянием степных конных культур с военной точки зрения, на которую в средние века была «наслоена» культура тяжелой кавалерии Западной Европы. Согласно венецианским дипломатическим источникам в начале XVI века, в то время как в Чехии было только 6 000, в Королевстве Венгрии было 40 000, а в Королевстве Польша было 50 000 мобилизованной конницы. (По мнению венгерских исследователей, европейская часть Османской империи могла выставить более 50 000 всадников.)
Начиная с XIV века, благодаря династиям, пришедшим к власти в регионе, Анжу и Люксембургской, военные отношения с южной и западной частями Европы также усилились. В связи с гуситским движением в Чехии в начале XV века возникла специфическая местная военная культура, которая, в отличие от ранее, была сосредоточена на борьбе пехоты под прикрытием возов и использовании огнестрельного оружия вместо кавалерии.
В результате удивительной череды успехов гуситов XV в.чехи стали «швейцарцами» в Центральной и Восточной Европе, чья военная методология также обеспечивала характерную черту для окружающих центрально-европейских территорий до начала XVI века. Венгрия и Польша адаптировали новый чешский метод к своей конной культуре в соответствии с различными условиями и традициями, и, таким образом, к середине XV века, на мой взгляд, в регионе появился метод ведения войны с общими характеристиками.
Хотя поздние явления этого, как правило, интерпретируются как уникальная польская особенность в польской военно-исторической литературе, хотя многие из них появились уже в 1440-х годах в совместных венгерско-польских антиосманских экспедициях, отмеченных именами Яноша Хуньяди и короля Владислава Ягелона. Более того, в последующие десятилетия можно обнаружить много параллелей между тактикой венгерской и чешской армии Матиаша Хуньяди, состоящей из венгерских и чешских формирований, и польской тактикой XVI–XVII веков. Единство этой особой военной культуры также постоянно укреплялось в XV–XVI веках благодаря наемным отрядам, мигрирующим между странами региона, чешской и венгерской пехотой или легкой кавалерией (рацами или гусарами) с Северных Балкан.
В то же время, благодаря завоеванию Балкан и войнам с венгерскими, польскими и чешскими войсками, армия Османской империи находилась под сильным влиянием этой военной культуры в Центральной и Восточной Европе - это осадная артиллерия, вагенбург, оснащенный огнестрельным оружием, копейная кавалерия с тарчем.
Как и в других центральных регионах Европы, артиллерия и арбалеты играли важную роль в этом регионе, а с начала XVI века пехота оснащалась преимущественно ручным огнестрельным оружием, но этот элемент армий не преобладал за счет кавалерии.(Число пехоты здесь редко превышало одну треть армий) Соответственно, силам региона не нужно было противодействовать своей более беззащитной пехотой против кавалерии своих противников, поэтому в случае пехоты Центральной и Восточной Европы использование пик, которые становились все более популярными на Западе, но уменьшало огневую мощь, казалось ненужным шагом
Как сказал командующий короля Венгрии и Чехии Уласло II Cenovi Vlček в конце XV века, превосходство над конницей, сопровождающей пехоту, решает судьбу сильнейшей пехоты западного типа, сражающейся в закрытом порядке: «Если швейцарцы или немцы выстроятся в закрытом боевом порядке, им должно быть позволено это сделать, поскольку никто не будет побежден, пока они стоят. Вы должны атаковать вражескую кавалерию [мой король], отделить ее от пехоты, и с помощью Бога вы победите их [всадников врага]. Тогда вы можете сделать с пехотой то, что считаете нужным, стреляя в нее из пушек».
Предложенный метод редко испытывался в Центральной и Восточной Европе, и мы вряд ли можем сомневаться в правильности рассуждений: точно так же, как катастрофа чешской и польской тяжелой пехоты в 1504 году в битве при Шёнберге (также известной как при Венценбахе) и в 1526 году в Мохаче, поражения испанских терций (Ньюпорт, 1600, Рокруа, 1643) также в конечном счете были связаны с кавалерийскими успехами противника.
Более того, в XVI веке этот все более распространенный западный тактический метод, основанный на сотрудничестве пикинеров и стрелков, который практически появился в регионе под влиянием Германии, главным образом при посредничестве Габсбургов, он не смог показать большой успех в регионе вплоть до пятнадцатилетней войны. Хотя между 1526 и 1552 годами Фердинанд Габсбург несколько раз выставлял многочисленные армии, но в 1537 году в Diakovár/ Джяково (Хорватия), в 1541 году под Будой, в 1552 году под Palást/Plášťovce снова потерпел катастрофические поражения от не слишком сильных (пограничных) османских сил, которые сражались по методике, аналогичной методам Центральной и Восточной Европы. Поражения, а также неспособность германской имперской экспедиции в 1542 году отбить Буду имели сложные причины (например, трудности с поставками), и операции армий Габсбургов еще не ясно продемонстрировали превосходство тактики тяжелой пехоты западного типа в Венгрии. В Польше менее известные битвы за Гданьск в 1577 году и Бычине в 1588 году принесли аналогичный опыт - еще до известных побед против шведов, в начале XVII века.
Таким образом, в области с похожими демографическими, социальными и экономическими характеристиками во многих отношениях, с одной стороны, мы можем наблюдать ряд параллельных явлений в области военного дела, которое заметно отклонилось от некоторых западноевропейских явлений той эпохи, однако, до конца XVI века, эти «западные модели» были адаптированы лишь в ограниченной степени в этом регионе.
Венгерско-трансильванское влияние на военное дело Центральной и Восточной Европы в XVI веке.
В XVI веке развитие Венгрии и Польши в Центральной и Восточной Европе пошло несколько по-другому. В то время как польско-литовское государство оставалось доминирующей силой в регионе, поэтому в течение долгого времени не было никаких серьезных проблем в военной области, Венгрия была окончательно побеждена османами в 1526 году, потеряв укрепленную южную границу, которая создала серьезную проблему для всей Центральной и Восточной Европы.
В то время как Трансильвания была частью Королевства Венгрия, высокие горные хребты Карпат оказались в основном достаточными для защиты наиболее угрожаемых юго-восточных и восточных границ. (Была возможность закрыть ущелья, ведущие в провинцию). Великая равнина Венгрии Альфёльд в середине Карпатского бассейна не была богата такими естественными препятствиями, поэтому задача защиты изначально была возложена на более старые и часто возводимые, часто временные, укрепления.
В мирной глубинке серьезных фортификационных сооружений раньше не требовалось, поэтому в это время была проведена чрезвычайно обширная и интенсивная фортификационная работа. Из системы охраны границ Венгрии и Хорватии, которая уже насчитывала 126 единиц в 1577 году, ранее исследования были сосредоточены на строительстве более поздних, более масштабных укреплений в итальянском стиле и осады более крупных крепостей. В дополнение к этому, как и в случае 80-летней голландско-испанской войны, первоначальная роль более мелких, более слабых укреплений или более старых укреплений была отодвинута на задний план. Исследователи традиционно не придают слишком большого значения укрепленным замкам, расширенным старым замкам и земляно-деревянным лагерным укреплениям/фортам (palánkok), которые обеспечивают контроль над районами, но интерес к ним также возрос.
Аналогичная система защиты была установлена на границе Княжества Трансильвания, которая в принципе была «в союзе» с османами. Хотя в армии князя не было подготовленных военных инженеров, князья нанимали ряд военных архитекторов Италии в течение длительного или более короткого периода времени, и в середине XVII века, во время краткого правления Фердинанда I в Трансильвании, и во время правления Иштвана Батори, княжество обратилось к инженерам правителей Габсбургов. В мирное время в пограничных замках размещалось не менее 4–5 000 постоянных солдат, число которых увеличилось до 8 000 во время пятнадцатилетней войны на западном пограничном участке, находящемся под угрозой.
Новые пограничные замки Трансильвании постепенно имели все больше и больше пушек. До 1526 года города выставляли большую часть артиллерии Королевства Венгрия, а в Трансильвании эта обязаность оставалось за саксонским городам надолго. В 1550 году армия короля Фердинанда, отправленная в Трансильванию, основала свой арсенал в Сибиу(Германштадт), в котором хранилось 45 пушек разных размеров. Даже в 1560 году этот город был центром артиллерии, и лишь позже эта роль перешла в княжескую столицу Дьюлафехервар. Тем не менее, во время пятнадцатилетней войны артиллерия княжества значительно сократилась - в 1596 году, в Керестецкой битве, все пушки трансильванского князя остались на поле битвы, и в последующих сражениях княжеский город Дьюлафехервар временно утратил свое значение; К 1603 году в городе было только две пушки.
Между 1540 и 1568 годами в Королевской Венгрии было проведено более ста различных осадных операций. Интенсивные войны, которые велись на территории и были сосредоточены на крепостных осадах, увеличили ценность традиционной венгерской легкой пехоты. Этот путь прошел по аналогии с валлонскими подразделениями испанской армии во Фландрии в аналогичной ситуации: она отказалась от использования тяжелого защитного вооружения бывшей пехоты в чешском стиле и стала специально стрелковой пехотой, оружие которой состояло только из аркебузы, сабли и топора. Этот тип пехоты в Венгрии первоначально назывался драбантами по названию чешской пехоты, позже его называли хайдуками. Во время пятнадцатилетней войны такого рода наемники уже массово служили в армии Габсбургов на регулярной основе, передавая свой военный опыт (например, использование валов в полевых боях) армии Анти-Габсбургского восстания 1604-1606 годов.
В Княжестве Трансильвания средневековая военная организация была также модернизирована в соответствии с этой ситуацией. Первоначально, в середине XVI века, дворяне должны были выставлять конного копейщика с шестнадцати крепостных или десяти в случае большей опасности в Трансильвании, с двадцати (или пяти в случае опасности) крепостных в венгерских графствах региона Затисья(Парциум). В 1575 году в дополнение к всаднику в лагерь должен был быть отправлен пехотинец стрелок, в «зеленом» контуше. С 1578 года, согласно венгерским обычаям, дворяне должны были выставлять стрелкового пехотинца и конного копейщика на всей территории княжества с двадцати врат(аналог польского дыма).
Саксы, в дополнение к заботе о припасах и пушках армии, также были обременены личным призывом или обязательством по найму наемников: выставляли от 500 до 5000 человек. В первой половине XVI века они были в основном единственными в провинции с огнестрельным оружием - Например, в 1526 году трансильванский воевода Янош Заполья попросил у города Бистрицы стрелков верхом на лошадях, то есть драгун - и, в соответствии с новыми требованиями. Со второй половины века только пехота выставлялась в армию княжества.
Многочисленные, но в основном слабо вооруженные секеи все меньше и меньше могли решать эти новые задачи, поэтому секеи тоже не могли избежать реформ. Из-за стабильного состояния войны развивающееся государство Трансильвания, постепенно убирая старые привилегии, не могло отказаться ни от военной мощи секеев, ни от налогообложения секеев. Таким образом, после 1562 года бедные секеи были превращены в облагаемых налогом крепостных, и среди бывшей пехоты были выделены более состоятельные и опытные люди, пригодные для военной службы, организованные вокруг двух княжеских замков. В Секейфёлде из них была организована группа стрелков, которых по цвету одежды назвали красными. Таким образом, применение огнестрельного оружия постепенно получило широкое распространение и среди секеев: В 1595 году от 8 до 9 000 человек уже имели ружья среди секеев, которые были мобилизованы для кампании в Валахии.
Вопреки поверхностным убеждениям, элита современной венгерской и трансильванской пехоты, надворная пехота трансильванских князей из 500 человек, которых называли синими драбантами, также участвовали в защите крепостей и осадах. Это знание было ясно продемонстрировано в молдавских сражениях в начале 1560-х годов. «Варвары [молдаване] не понимали, как строить шанцы, закладывать мины; и ничего что нужно для борьбы с крепостями, но их люди [в основном венгерские наемники молдавского господаря Якоба Гераклида] были опытными солдатами, знакомыми с войной», - пишет Ференц Форгач, современный очевидец молдавских событий.
В соответствии с венгерскими традициями, им не была чужда зимняя война, которая была тесно связана с городскими осадами, поскольку зимние морозы были величайшими «врагами» используемых водозащитных сооружений, широко используемых в Карпатском бассейне. После избрания Стефана Батория королем Польши (1576 г.) все эти знания очень пригодились венгерской пехоте, поступившей на польскую службу во время осады московских крепостей.
Во время правления Стефана Батория в Польше массы венгерской пехоты проходили службу в русских кампаниях короля, - как и в начале века, опытная легкая пехота Испании смогла успешно бороться со швейцарскими пиками, сражавшихся в закрытом порядке в Италии - В битве при Любешове в 1577 году, а затем в Бычине в 1588 году эти проворные венгерские ветераны очень успешно вступили в бой с пикинерами.
Из-за этого польская пехота, следовавшая предыдущим чешским моделям, была затем реорганизована в венгерскую модель, и отныне этот вид стрелковой пехоты венгерского типа назывался на венгерском языке хайдуками, независимо от того, состоял ли он в венгерской или польской армии. Батори также представил трансильванскую вратную милицию польским королевским сословиям, которая была смоделирована по трансильванской модели. Для правителя была создана пехотное подразделение из 2000 человек, которую по-венгерски называли также пехота лановая или выбранецкая на польском языке. Такого рода крестьянское ополчение, возможно, послужило примером в конце XVI века для организации Бранденбургом в Пруссии одноименного Wibranzenn и подобного оснащения ополчения.
До 1526 года элита Трансильванской армии состояла из нескольких сотен всадников обьедененных в бандерии, состоящей в основном из тяжелой кавалерии воеводы и епископа Трансильвании, который был заменен организацией надворной кавалерии венгерских королей после того, как королевский двор Запольяй переехал в Трансильванию (1544). Согласно средневековой моделе, количество всадников, выставленных различными приворными чиновниками, составляло около 600 в мирное время и от 1000 до 2000 в военное время.
В этот период как венгерская, так и трансильванская кавалерия претерпели значительные изменения. В соответствии с европейской тенденцией, после 1526 г. тяжелая конница старого типа становилась все более и более маргинализированной, а после 1540 г. она практически исчезла. Его заменила бывшая средняя кавалерия второго ряда, до сих пор называемая гусарской на немецком и польском языках, которая в основном подходила для решения многих различных задач, но на венгерском языке ее в основном называли солдатами или рыцарями, возможно, копейной кавалерией, которая, благодаря лучшему вооружению, могла противостоять в основном превосходящей османской кавалерии. Например, в 1541 году во время осады Буды всадники турецкой армии одолели громоздкую немецкую кавалерию, но венгерские гусары «с правильным вооружением и смелостью задержали гораздо более крупную турецкую группу под защитой своих широких щитов, своих сильных и ловких лошадей, вооруженные панцирями и шишаками, большинство из них даже не брали турецкие копья и стрелы».
В дополнение к кольчугам, массовое использование кирас с середины XVI века, как и в предыдущем столетии, развитие и распространение полных рыцарских доспехов в случае тяжелой кавалерии в Западной Европе сделали использование гусарских щитов излишним, так что они были вытеснены с 1570-х до начала XVII века. (В то же время исчезли дополнительные части более тяжелой брони.) То есть, помимо характерного остроконечного гусарского щита, использовавшегося вначале, эта кавалерия все меньше и меньше отличалась от различных западнокавалерийских легких войск, поскольку все больше и больше людей носили шишаки, кольчуги и кирасы. Однако в 1541 году, например, в Габсбургской монархии оружие венгерских гусар появилось на вооружении легкой моравской конницы. По словам венгерского историка Istvánffy Miklós, во время экспедиции 1547 года в Чехию отличительными признаками венгерских надворных гусар и моравской кавалерии армии Фердинанда Габсбурга было то, что они были «укреплены боевым оружием и пистолетами подвешенных к седлам, доспехами и шишаками».
Непрерывная борьба с османами время от времени успешно проверяла новую, более легкую венгерскую конницу. В Керестецкой битве в 1596 году, в третий день одного из величайших европейских столкновений XVI века, в тщательно подготовленном боевом порядке сил быстро движущиеся венгерские кавалерийские отряды были развернуты на флангах. В центре их первой линии, выстроился блок из 4000 трансильванских копейных всадников, который после начала сражения разделил напополам противостоящий боевой порядок османов с очень мощной атакой.
В начале XVII века типичная венгерская кавалерия не могла быть описана одним лишь фактом, что это была «легкая кавалерия». С 1566 года вплоть до военных правил, составленных по случаю венецианской войны 1616 года, венгерские всадники имели «доспехи [кирасу], панцирь [кольчугу], шишак, копье, кончар, палица или топорик и кроме того ружье [карабин, пистолеты?]», что по существу соответствует экипировке польского гусара того времени.
Это не очень удивительно, учитывая, что король Стефан Баторий (1576–1586 гг.) перенес предыдущий опыт трансильванской армии в Польшу в конце XVI века. Согласно польской литературы, кавалерия там была организована по его правилам, следуя примеру наемников из Трансильвании и Венгрии, в гусарские и казацкие формирования однородного состава: однако 85% кавалерии в то время были гусарами. Именно в это время поляки также отказались от гусарского тарча и переключились на использование характерных ракообразных гусарских кирас, и использование пистолета, прикрепленного к седлу, также стало требованием. ((Польское название шлема, первоначально турецкого происхождения, в венгерской форме, «szyszak» [шишак], «karwasze» [карваш] и, возможно, польское название «pallos» [палаш], используемое в качестве дополнительного оружия.) Недавние польские исследования показывают, что в XVII веке использование более длинных гусарских копий был передан в польскую конницу из Венгрии.
Однако в дополнение к все более «тяжелым» гусарам возникла большая потребность в мобильной кавалерии которую можно сравнить с мобильной легкой татарской и казацкой кавалерией. К середине XVI века этот тип кавалерии распространился через Хорватию на итальянский - и, вероятно, какой-то «бургундский» (то есть французский, валлонский) - образец в Венгрии. В 1566 году, когда всадники с аркебузами и в „бургундских” шлемах прибыли в Венгрию из Нидерландов, «из-за сходства оружия двадцать восемь венгерских кавалеристов во главе с Iffiu Kristóf были также присоединены к бургундцам». Позже, среди пограничной кавалерии 1570-х годов, появились Pixidarius, то есть венгерские всадники с аркебузами. В венгерской кавалерии к началу XVII века конные стрелки наконец стали отдельными подразделениями. Название этого типа кавалерии известного позднее в Западной Европе как - хорваты/кроаты, независимо от их национальности. Основываясь на опыте пятнадцатилетней войны, различных конных стрелков западного происхождения, которые уже давно хорошо себя зарекомендовали на венгерском театре войны, был учрежден венгерский гусарский полк в 1603 году, всадники которого были оснащены двумя пистолетами вместо копья. А в 1602 и 1603 годах было набрано по 1000 конных хайдуков, наконец в 1604 году 2400 венгерских пеших стрелков хайдуков были посажены на лошади.
В 1620 году, по случаю вербовки в графстве Бихар, трансильванский князь Габор Бетлен ожидал, что наездники будут оснащены «хорошим ружьем» (хайдуки), у которых также будет «хорошая лошадь, шишак, панцирь, пояс для оружия, гусарское седло, láncos féke(удила?), кончар или палаш», что соответствовало оснащению «хорватов», служивших в Габсбургской армии того времени. (Примечательно, что в Венгрии эта традиция оказалась решающей для развития венгерской кавалерии и более поздних гусар.)
Таким образом, можно констатировать, что состояние войны, которое стабилизировалось на территории Венгрии в XVI веке, привело к серьезным изменениям в венгерской (национальной) армии, интегрированной как в Княжество Трансильвания, так и в Габсбургскую монархию. И изменения здесь, как и в предыдущий период, продолжали оказывать существенное влияние на другие регионы Центральной и Восточной Европы. Трансильвания постоянно поставляла наемников в соседние княжества Валахию и Молдавию, и что более важно, во времена польского правления Стефана Батория в польско-литовской армии появилось 12–14 000 солдат, а в 1620-х годах, по современным оценкам, уже 30–40 000 венгерских и трансильванских солдат(прим. ну это они загнули). Кроме того, в период с 1618 по 1648 год на землях Св.Стефана (т.е. Королевства Венгрии и Хорватии), конечно, не одновременно, но в общей сложности более 200 000 солдат сражались в армии Габсбургской монархии, в основном в кавалерии. Кроме того, в больших войнах XVI–XVII веков на османском «фронте» также получали богатый военный опыт западноевропейская элита (Германии, Франции, Италии и Испании), имеющей хорошие отношения с Габсбургами.
Габор Бетлен, который вступил на престол с помощью военной поддержки османов в 1613 году, угрожали самые разные внешние и внутренние угрозы, поэтому он попытался как можно скорее исправить трансильванскую военную организацию, которая была ослаблена в результате почти непрерывной войны с 1594 года. В принципе он мог расчитывать на значительные внутренние ресурсы в этом. Княжество было одним из наиболее милитаризованных регионов в Европе в предедущем столетии, благодаря средневековой организации чисто военного характера - по оценкам, в конце XV века ее население составляло всего 500 000 человек. В дополнение к секеям и венгерскому дворянству, которые были привилегированными из-за постоянной османской угрозы, согласно военным законам позднего средневековья, очень большая доля венгерских и румынских крепостных, живших там, также были вооружены. В современных исследованиях Kubinyi András, основываясь на оценочной численности населения и правовых нормах, оценил потенциальное население области, которое может взяться за оружие, в 50 тысяч человек в конце XV века, к которому с середины XVI века, в период формирования Трансильванского княжества династией Запольяй, мы должны также учитывать людей восточно-венгерских комитатов, которые оставались под властью династии Запольяй. Фердинанд Габсбург, с другой стороны, оценил эти силы в середине XVI века только в 40 000 человек, почти половину из которых он считал возможной развернуть за пределами Трансильвании.
Наддворные войска
На рубеже XVI–XVII веков, наряду с разваливающимся двором Баториев, сама надворная конница исчезла. При Габоре Бетлене старое число было восстановлено снова, 600-700 копейных всадников служили при дворе. В это же время началось преобразование надворной конницы. Старый организационный порядок не исчез без следа, и придворные чиновники содержали всадников на зарплатах княжеских офицеров даже в 1640-х годах, но большинство кавалерии больше не было такой, но состоящий из наемников-всадников, нанятых в отряд.
Надворная пехота, синие дарабанты, была реорганизованы Габором Батори в 1608 году. Пять лейтенантов были восстановлены, имея в мирное время от четырех до шести сотен человек, но во время правления Габора Бетлена количество стягов(рот) подскочило с пяти до десяти, двенадцати, иногда даже двадцати, во время войны. Подразделение оставалось элитой пехоты княжества, которая также выполняла функции телохранителей правителя. Однако, по сравнению с XVI веком, подразделение использовалось гораздо реже в острых боевых ситуациях.
Новые способы традиционной военной организации
В 1614 году князь ужесточил обязанность дворянства выставлять солдат, и после каждой второй новой налоговой единицы (врат) требовал выставить одного экипированного всадника. В 1614 году Бетлен также приказал, чтобы крестьяне не выставляли солдат(прим. крестьянскую милицию). Вместо этого он наложил три форинта за каждый новые врата на деньги для пехоты. Однако уже в 1616 году он уменьшил степень военного развертывания, и только с двух врат он потребовал выставить хорошо оснащенного пехотинца стрелка. Таким образом, благодаря поправкам Бетлена, комитаты все же смогли отправить примерно две тысячи кавалерии и две тысячи пехоты на войну.
Другая важная сила, на которую Бетлен хотел положиться, - это секеи. От Жигмонда Батори до Габора Батори князья пытались укрепить армию секеев индивидуально, массово даря свидельства дворян и лофо, но только Бетлен мог добиться устойчивых результатов. Уже в 1614 году он распорядился провести крупную перепись в Секейфёльде, на основании которой число призывников и активных секеев могло быть оценено в 15 000 в то время.
Важность саксов, с другой стороны, наоборот снизилась в армии. В тяжелые военные времена контингент саксов, насчитывающий до 5000 человек, сократился до 1000 человек, но в 1614 году парламент даже сократил его вдвое. В XVII веке это число росло только в чрезвычайно опасные периоды, и вместо саксов, вступивших в войну лично, были приняты наемники вместо них: в 1621 году князь Бетлен специально призвал саксов нанять венгерских и секейских наемников.
В целом, эти положения оказались очень эффективными. В 1616 году он уже писал главному капитану в Ораде: «Я бы никогда не поверил, что в таком плохом состоянии, у нас может быть построенна такая армия». Почти в то же время он смог осадить свой собственный мятежный замок Липпа (который должен был быть отдан османами), а также помочь османам в Молдавии и даже отразить нападение Георгия Гомонна Другета из Венгрии. В 1617 году он смог выступить на османско-польский театр войны с армией в 12 000 человек.
Ограничения модернизации
В регионе Центральной и Восточной Европы возможности модернизации местных армий были более или менее похожи. Хотя они не могли конкурировать с неисчерпаемыми ресурсами Османской империи, в условиях серьезного кризиса Габсбургская монархия и Польско-Литовская федерация могли мобилизировать значительные ресурсы. Что касается Габсбургов, то помощь со стороны Германо-Римской империи, австрийских и чешских провинций и испанской ветви семьи позволила им приобрести современное вооружение в империи и, при необходимости, перебросить крупные немецкие, итальянские, испанские и франкоязычные наемные войска на венгерский или чешский театр действий.
И несмотря на обычно низкие доходы государства, польско-литовская федерация смогла мобилизировать свои внутренние ресурсы радикально, пока конфликт не помешал балтийской торговле, из которой она смогла профинансировать вербовку немецких и шотландских наемников и приобретение современных вооружений. (Кроме того, возросшая мобилизация казаков на Украине также позволила выстроить значительные силы.) Так, в русских войнах Стефана Батория между 1579 и 1582 гг. смогли мобилизировать 50–60 000 человек, в 1621 г. в Хотине - 40–45 000 человек против османов, и в ходе украинской кампании 1651 г. под Берестечком в армии Речи Посполитой было вооружено около 60 000 человек. Однако для Трансильвании эти возможности были в основном недоступны. Хотя Бетлен полностью осознавала преимущества армии объединенной с местными и западными элементами, он смог создать ее только частично. Были также значительные ограничения для модернизации.
С одной стороны, окруженный вражескими территориями, Бетлен не мог нанимать иностранных солдат, ни покупать новое иностранное оружие. Хотя средневековое Венгерское Королевство было одним из покупателей у центров по производству и торговле оружием на юге Германии, этот ресурс был конечно, присвоен в XVI веке Габсбургами, в то время балтийские маршруты поставок контролировались довольно враждебной польско-литовской федерацией.
С другой стороны, финансовые ресурсы Трансильвании также были довольно скудными. В 1584 году иезуитский дипломат оценил общий доход Баториев в 150 000 золотых дукатов в год - около 240 000 форинтов в то время - в 1598 году доход уже превысил 260 000 форинтов. Однако в результате разрушительной пятнадцатилетней войны, в отличие от некоторых германских княжеств или Дании, в начале правления Бетлена не было накопленных резервов в государственной казне. Во время постепенной ликвидации ущерба в 1620 году венецианский агент Поло Минио принёс князю годовой доход в размере 300 000 форинтов.
После приобретения семи комитатов в Верхней Венгрии в 1622 году доход князя значительно увеличился, более чем на 100 000 форинтов, но даже это не давало ему действительно серьезного пространства для маневра. Прежде всего не потому, что солдаты его собственной традиционной военной организации также стоили денег, если он хочет использовать их в течение длительного времени или за пределами княжества: например, в 1617 году в ходе молдавской кампании Габор Бетлен потратил более ста тысяч талеров, или 130 000 венгерских форинтов, на наемников его армии в 12 000 человек за три месяца. Таким образом, внутренних финансовых ресурсов княжества было явно недостаточно для найма большего контингента западных наемников.
Чтобы восполнить недостатки, в начале Тридцатилетней войны Бетлен также искал вспомогательные войска западноевропейского типа и финансовую помощь от своих протестантских союзников, как это там было принято. Однако его попытки были не очень успешными, поэтому, основываясь на опыте предыдущих кампаний, в 1626 году он был готов вступить в союз с протестантскими державами, только если они предоставили в его распоряжение 12 000 западных наемников в дополнение к 40 000 талеров в месяц. Однако после поражений союзников он получил только 30 000 форинтов для Трансильвании через Константинополь, и только 5400 солдат, во главе с Эрнстом Графом Мансфельдом, которые наконец прибыли на венгерский театр действий.
Шаги модернизации
Реорганизация крестьянской милиции
В 1623 году князь на том основании, что «во времена нужды мы видим очень мало пользы для пехоты, внезапно возникшей из общего крестьянства», он создал институт постоянной (непрерывной) крепостной пехоты и даже освободил крепостных от обязанностей перед помещиком. Еще в том же году, когда он хотел улучшить вооружение этой армии, он разрешил выставлять пехотинца с трех врат вместо двух, но он требовал, чтобы они были не обычными крестьянами, а опытными людьми, пригодными для огнестрельного оружия и пригодными для военной службы. Поэтому в Трансильвании они вернулись к решению, которое Стефан Баторий воплощал в Польше в XVI веке.
Продолжение набора хайдуков
Поскольку венгерским наемникам(хайдукам), сражавшихся в ходе пятнадцатилетней войны и восстания Бочкая, не могли заплатить за службу, вместо того, чтобы платить свою задолженность по жолду, Иштван Бочкай - по примеру коллективной привилегии секеев - 12 декабря 1605 года он всех вместе нобилитировал и поселил своих 9254 наемников в своих собственных владениях в Королевской Венгрии, в равнинных поселениях Nánás, Dorog, Hadház, Vámospércs и Kálló в комитате Сабольч. В обмен на привилегии дворянства жители были обязаны служить в армии королевства в течение двух месяцев бесплатно во время походов, после чего они были наняты в качестве наемников. За исключением Kálló, эти места, а также более поздние поселения Szoboszló и Böszörmény, так называемые большие города хайдуков Сабольча, стали важнейшими центрами осевших хайдуков. Их привилегии были также подтверждены венгерскими королями. Хотя по Венскому миру 1606 года Трансильвания ненадолго аннексировала этот регион, после смерти Бочкаи графство Сабольч вернулось в Королевскую Венгрию вместе с городами хайдуков.
Судьба хайдуков отнюдь не была окончательно решена с поселениями Бочкаи. С одной стороны, ни пограничные замки, ни города хайдуков не принимали всех (свободных) хайдуков, а с другой стороны, оседлые герои с трудом отказывались от жизни наемников: например, опытные ветераны пятнадцатилетней войны массово поступали на службу к князьям Габору Батори и Габору Бетлену, поскольку их военные предприятия предлагали им все новые и новые возможности получения дохода.
По этой причине, будучи трансильванским князем, Габор Батори (1607–1613 гг.) продолжил политику Бочкаи поселения хайдуков, но уже в основном в графстве Бихор, которое находилось на территории княжества. Согласно сохранившимся письмам о поселениях Габора Батори, он пожертвовал землю и дворянство более тысячи солдатам хайдукам в княжестве. Этот процесс продолжался во времена правления Габора Бетлена, хотя, согласно известным данным, не более пятидесяти или шестидесяти рыцарей были одновременно поселены. Наибольшее увеличение численности было в 1631 году когда около тысячи хайдуков которые ранее служили в армии Бетлена и хотели остаться под властью Трансильвании после смерти князя, переехали в Derecske.
По мере того как количество городов хайдуков увеличивалось, количество солдат, которых они выставляли, увеличивалось, поэтому в 1616 году 1082 хайдука из Бихара появилась на смотре главного капитана Оради. Во времена правления Габора Бетлена, рядом с копейной кавалерией - появлись стрелки, кавалерия хайдуков была четко различимой частью трансильванской армии.
Новый элемент постоянной армии: полевая кавалерия
Габор Батори был первым, кто нанял целые отряды хайдуков в надворную кавалерию. Бетлен продолжал эту работу: до его кампании в 1619 году четыреста или пятьсот наемников-кавалеристов хайдуков всегда находились при нем. В венгерских войнах, которые начались в 1619 году, численность надворной кавалерии снова возросла до двух тысяч, но большинство солдат уже служили при дворе через своих капитанов. Увеличение численности персонала постепенно меняла рамки надворной службы, поскольку это подразделение не могло было полностью размещено в княжеской резиденции в Дьюлафехерваре. К концу правления Габора Бетлена в Трансильвании из надворной армии сформировалась постоянная «полевая армия».
Термин имел несколько значений в венгерском военном языке того времени. Первоначально, это было имя, данное любому формированию, которое было набрано в течение определенной кампании и не служило в замках или княжеской резиденции. Однако Габор Бетлен не распустил все наемные войска после своих походов, но назначил им жилье в княжестве - «квартиры» - и платил им регулярные деньги даже в мирное время.
Эта полевая армия была фактически конницей постоянной армии княжества Трансильвании: Бетлен уже назначил постоянное зимнее жилье и сено для каждого подразделения. В середине века в Турде, рядом с Брашовом, в Barcaságban, Марамуреше, в окрестностях Дебрецена и Оради было жилье для четырех капитанов полевой армии. В середине трети XVII века вместе с шестьюстами солдатами, размещенными при дворе, почти две тысячи кавалерии были постоянно вооружены князьями.
Вербовка иностранных наемников
Во время пятнадцатилетней войны Бетлен мог лично испытать превосходство сложных армий Габсбургов, объединяющих элементы Западной и Центральной Европы, на полях сражений в Трансильвании и Венгрии. Отсутствие пехоты западного типа в армии Трансильвании вызывало у него постоянные проблемы, и для восполнения этого недостатка он организовал постоянную немецкую пехоту княжества. Помимо службы при дворе и охрана князя, основной задачей корпуса было, как выразился Габор Бетлен, по возможности восполнить отсутствие отечественной пехоты сражающейся по западноевропейским стандартам. Однако поразительно то, что источники ссылаются только на мушкетеров, то есть стрелков, тогда как в Трансильвании не использовались пикинеры. Это совпадает с тем фактом, что в случае итальянских и шотландских наемников, нанятых в Трансильвании в XVI веке, пикинеры также неизвестны.
Ранее в княжестве служили преимущественно польские наемники, когда Янош Жигмонд вернулся в Трансильванию из Польши в 1556 году и привел с собой сотни польских солдат. Так, в 1574 году при дворе князей служили два подразделения польских копейников, которые сменялись при дворе каждые шесть месяцев.
В течение пятнадцатилетней войны польские солдаты появилась в большом количестве на венгерском фронте - в основном легко вооруженные казаки - однако из-за эскалации напряженности в отношениях между Трансильванией и Польшей Бетлен больше не мог рассчитывать на значительную польскую поддержку, хотя порой даже небольшие подразделения польской кавалерии включались в его надворное войско.
После нескольких неудачных попыток Бетлен начал вербовать немецких наемников с большим усилием в конце 1620 года, когда стало ясно, что восстание чешских сословий провалилось в битве на Белой Горе, и ему пришлось столкнуться с контратакой войск Фердинанда II в следующем году, так что он больше не мог рассчитывать на солдат своих чешских союзников. Сначала он пытался нанять на службу бездомную армию моравских сословий, но нежелание руководителей армии не могло быть преодолено даже перспективой пожертвований в виде замка и поместья или «хорошо оплачиваемых» пограничных капитанств. Вскоре он понял, что стоимость этой армии в две тысячи человек кавалерии и полутора тысяч пехоты превысит его средства, главным образом из-за высокой платы немецких кавалерийских солдат. Таким образом, в качестве более скромной цели он хотел разместить всего тысячу пехотинцев и двести пятьдесят кавалеристов. С помощью своего венгерского сторонника Имре Турзо ему удалось выписать девятьсот немецких солдат к концу лета 1621 года.
Бетлен не упустила возможности позже. В 1621 году последний лидер чешского восстания герцог Ян Георг из Ягендорфа(Крнов) объединился с еще нетронутой армией Бетлена в Венгрии, чтобы продолжить борьбу. Князь Трансильвании пообещал аванс в 60 000 форинтов двум тысячам кавалерии и четырем тысячам пехоты, взамен чего призвал армию Яна Георга в Северную Венгрию. Однако к тому времени, как пять тысяч солдат прибыли в лагерь Бетлена, они были полностью измотаны долгим путешествием, эпидемиями и не годились для более серьезных военных операций. Их единственное совместное действие - осада Братиславы - безуспешно провалилось в сентябре 1621 года, и поскольку Бетлен не мог адекватно заплатить немцам, а наемники не доверяли трансильванскому князю, большинство солдат вскоре покинули Венгрию.
Таким образом, только после второй войны князя в Венгрии немецкие войска была организованы в постоянный армейский корпус. Во время кампании 1623 года армия Бетлена окружила имперский гарнизон, отправленный в город Трнава, прежде чем он смог войти в город, и под руководством подполковника Франца Бека, тысяча двести немецких пехотинцев, предпочли службу в Трансильвании, а не плену. Как и в случае с венгерским хайдуками князь направил это подразделение в Трансильванию. Алвинк, расположенный недалеко от столицы князя, Дьюлафехервара, был назначен местом их проживания, откуда они могли легко выполнять надворную службу в мирное время. Эти военные поселенцы составляли ядро постоянной немецкого корпуса в Трансильвании в течение следующих трех десятилетий.
Их второй командующий, преемник Франца Бека, Иоганн Бенквист де Глухковский, был награжден трансильванским парламентом в 1631 году дворянством и поместьем от князя, от также был примером мушкетера, будучи военнопленным получил гражданские права среди саксов в Трансильвании. К концу правления Бетлена немецкий корпус значительно уменьшился: после 1629 года, в годы, предшествовавшие смерти князя, только двумста немцам платили из казны.
Организационно все немецкие соединения были частью надворной армии, и князья отдавали им приказы через своего главного капитана надворных войск или капитана надворной пехоты. Их тесная привязанность к двору также была подтверждена тем фактом, что в течение этого периода их главные офицеры из-за своих языковых навыков и местных знаний выполняли дипломатические обязанности в дополнение к военной службе. Таким образом, от имени Габора Бетлена вступление Трансильвании в протестантскую датско-голландско-английскую коалицию в 1626 году было подписано его капитаном Matthias Quad, который был «унаследован» от герцога Яна Георга Ягендорфа.
Артиллерия
В XVII веке город Дьюлафехервар снова стал одним из центров артиллерии, и в замке Фогарач была открыта артиллерийская мастерская. Поскольку орудия были очень дорогим оружием, они производились небольшими сериями в течение длительного времени: согласно сохранившимся инвентарям замков, у Иштвана Батори или Габора Бетлена было от трех до шести новых пушек для оснащения бастиона крепости, и они оцениваются уже с существующими единицами. Иногда приобретение и захваченная добыча добавляли в артиллерийский парк новые пушки. Например, в 1631 году бастионы замка Орадя, имели пушки, захваченные у имперских генералаов Анри Дюваля Дампьера и Шарля Бонавентуры Бюкуа, а также орудия герцога Ягендорфа.
Хотя артиллерия князя не играла особенно важной роли в его кампаниях против Габсбургов (поскольку они не включали крупномасштабные городские осады или крупномасштабные полевые сражения), конечно, у трансильванских войск не было недостатка в артиллерии на полях сражений: в 1619 году двадцать, в 1623 году шестнадцать, а в 1626 году снова двадцать пушек были привезены армией Бетлена из Трансильвании.
Фортификация
После 1616 года, как одно из главных достижений политики и кампаний Бетлена, он больше не подвергался нападению через границу княжества, но тем не менее строительство крепостей страны не было прервано. Крупнейшим укреплением княжества Трансильвании в XVI веке стало строительство замка Орадя на северо-западной границе княжества в итальянском стиле. Хотя пятнадцатилетняя война остановила работы, замок - тогда находившийся в владении Королевской Венгрии - успешно выдержал турецкую осаду 1598 года. Последний бастион, таким образом, получил свою окончательную форму во время правления Габора Бетлена, и вскоре началось строительство внутреннего замка в соответствии с бастионым поясом.
В XVII веке, в дополнение к Орадя, новые укрепления были возведены в других местах. Во время Баториев в Фогараше началось строительство бастионного пояса в итальянском стиле, которое также завершил Габор Бетлен. После 1616 года князь расширил замок Илия с «регулярными» бастионами, который частично принял на себя роль потерянной Липпы, и начал строительство четырех угловых бастионов римской прямоугольной формы княжеской столицы Дьюлафехервар, но эта работа не была завершена. Князь не только заботился об укреплении системы замков, но и укреплял восточные проходы Карпат: он возводил валы в стратегически важных ущельях Gyimesnél, Ojtozi и Bodza. К сожалению, мы имеем гораздо более скромные знания об организации границ Трансильвании, чем Венгрии, до сих пор не изучено, например, осада Липпы в 1616 году и ее передача османам, которая привела к изменениям на границе по сравнению с предыдущим периодом.
Резюме
В XVI–XVII-их веках в Восточно-Центральной Европе сложилась вирулентная и своеобразная локальная военная культура, в развитии которой участвовала также вследствие расширения влияния турок после 1550-их годов и армия Трансильванского Княжества, вышедшего из Венгерского Королевства.
Базируясь на такой основе, Бетлен Габор, пришедший к власти после пятнадцатилетней войны и последующих за тем испытаний внутренней борьбы, сумел за короткое время сформировать боеспособную традиционную военную организацию своей страны. После этого с помощью ловкой дипломатии ему удалось привлечь на свою сторону часть наемных ветеранов Венгрии, участвовавших в пятнадцатилетней войне, в том числе и хайдуков. На более длительной перспективе он сумел в значительной мере модернизировать и расширить и постоянную армию страны, так как наряду с унаследованными им придворными войсками он создал постоянную кавалерию княжества и пехоту, состоявшую из иностранных наемников.
Таким образом на отдельных этапах тридцатилетней войны Трансильвания сумела уже стать одним из решающих фигурантов военного конфликта, правда менее известным в англосаксонском мире. Уже еще в мирное время она располагала значительными вооруженными силами, как, например, большинство немецкого курфюршества того времени, а во время войны она – согласно общепринятому мнению того времени – могла мобилизовать для своих заграничных походов армию до 15 000 человек. Конкретное применение этих вооруженных сил, результаты тактики и стратегии венгров в борьбе с Габсбургами, а также некоторые ограничительные стороны её автор намерен рассмотреть в своей следующей статье.
Вместо того, чтобы отражать политические противоречия более поздних времен, исследования, основанные на более старых структурных сходствах, безусловно, могут быть гораздо более плодотворными. В средние века этот регион, за исключением Чехии, находился под сильным влиянием степных конных культур с военной точки зрения, на которую в средние века была «наслоена» культура тяжелой кавалерии Западной Европы. Согласно венецианским дипломатическим источникам в начале XVI века, в то время как в Чехии было только 6 000, в Королевстве Венгрии было 40 000, а в Королевстве Польша было 50 000 мобилизованной конницы. (По мнению венгерских исследователей, европейская часть Османской империи могла выставить более 50 000 всадников.)
Начиная с XIV века, благодаря династиям, пришедшим к власти в регионе, Анжу и Люксембургской, военные отношения с южной и западной частями Европы также усилились. В связи с гуситским движением в Чехии в начале XV века возникла специфическая местная военная культура, которая, в отличие от ранее, была сосредоточена на борьбе пехоты под прикрытием возов и использовании огнестрельного оружия вместо кавалерии.
В результате удивительной череды успехов гуситов XV в.чехи стали «швейцарцами» в Центральной и Восточной Европе, чья военная методология также обеспечивала характерную черту для окружающих центрально-европейских территорий до начала XVI века. Венгрия и Польша адаптировали новый чешский метод к своей конной культуре в соответствии с различными условиями и традициями, и, таким образом, к середине XV века, на мой взгляд, в регионе появился метод ведения войны с общими характеристиками.
Хотя поздние явления этого, как правило, интерпретируются как уникальная польская особенность в польской военно-исторической литературе, хотя многие из них появились уже в 1440-х годах в совместных венгерско-польских антиосманских экспедициях, отмеченных именами Яноша Хуньяди и короля Владислава Ягелона. Более того, в последующие десятилетия можно обнаружить много параллелей между тактикой венгерской и чешской армии Матиаша Хуньяди, состоящей из венгерских и чешских формирований, и польской тактикой XVI–XVII веков. Единство этой особой военной культуры также постоянно укреплялось в XV–XVI веках благодаря наемным отрядам, мигрирующим между странами региона, чешской и венгерской пехотой или легкой кавалерией (рацами или гусарами) с Северных Балкан.
В то же время, благодаря завоеванию Балкан и войнам с венгерскими, польскими и чешскими войсками, армия Османской империи находилась под сильным влиянием этой военной культуры в Центральной и Восточной Европе - это осадная артиллерия, вагенбург, оснащенный огнестрельным оружием, копейная кавалерия с тарчем.
Как и в других центральных регионах Европы, артиллерия и арбалеты играли важную роль в этом регионе, а с начала XVI века пехота оснащалась преимущественно ручным огнестрельным оружием, но этот элемент армий не преобладал за счет кавалерии.(Число пехоты здесь редко превышало одну треть армий) Соответственно, силам региона не нужно было противодействовать своей более беззащитной пехотой против кавалерии своих противников, поэтому в случае пехоты Центральной и Восточной Европы использование пик, которые становились все более популярными на Западе, но уменьшало огневую мощь, казалось ненужным шагом
Как сказал командующий короля Венгрии и Чехии Уласло II Cenovi Vlček в конце XV века, превосходство над конницей, сопровождающей пехоту, решает судьбу сильнейшей пехоты западного типа, сражающейся в закрытом порядке: «Если швейцарцы или немцы выстроятся в закрытом боевом порядке, им должно быть позволено это сделать, поскольку никто не будет побежден, пока они стоят. Вы должны атаковать вражескую кавалерию [мой король], отделить ее от пехоты, и с помощью Бога вы победите их [всадников врага]. Тогда вы можете сделать с пехотой то, что считаете нужным, стреляя в нее из пушек».
Предложенный метод редко испытывался в Центральной и Восточной Европе, и мы вряд ли можем сомневаться в правильности рассуждений: точно так же, как катастрофа чешской и польской тяжелой пехоты в 1504 году в битве при Шёнберге (также известной как при Венценбахе) и в 1526 году в Мохаче, поражения испанских терций (Ньюпорт, 1600, Рокруа, 1643) также в конечном счете были связаны с кавалерийскими успехами противника.
Более того, в XVI веке этот все более распространенный западный тактический метод, основанный на сотрудничестве пикинеров и стрелков, который практически появился в регионе под влиянием Германии, главным образом при посредничестве Габсбургов, он не смог показать большой успех в регионе вплоть до пятнадцатилетней войны. Хотя между 1526 и 1552 годами Фердинанд Габсбург несколько раз выставлял многочисленные армии, но в 1537 году в Diakovár/ Джяково (Хорватия), в 1541 году под Будой, в 1552 году под Palást/Plášťovce снова потерпел катастрофические поражения от не слишком сильных (пограничных) османских сил, которые сражались по методике, аналогичной методам Центральной и Восточной Европы. Поражения, а также неспособность германской имперской экспедиции в 1542 году отбить Буду имели сложные причины (например, трудности с поставками), и операции армий Габсбургов еще не ясно продемонстрировали превосходство тактики тяжелой пехоты западного типа в Венгрии. В Польше менее известные битвы за Гданьск в 1577 году и Бычине в 1588 году принесли аналогичный опыт - еще до известных побед против шведов, в начале XVII века.
Таким образом, в области с похожими демографическими, социальными и экономическими характеристиками во многих отношениях, с одной стороны, мы можем наблюдать ряд параллельных явлений в области военного дела, которое заметно отклонилось от некоторых западноевропейских явлений той эпохи, однако, до конца XVI века, эти «западные модели» были адаптированы лишь в ограниченной степени в этом регионе.
Венгерско-трансильванское влияние на военное дело Центральной и Восточной Европы в XVI веке.
В XVI веке развитие Венгрии и Польши в Центральной и Восточной Европе пошло несколько по-другому. В то время как польско-литовское государство оставалось доминирующей силой в регионе, поэтому в течение долгого времени не было никаких серьезных проблем в военной области, Венгрия была окончательно побеждена османами в 1526 году, потеряв укрепленную южную границу, которая создала серьезную проблему для всей Центральной и Восточной Европы.
В то время как Трансильвания была частью Королевства Венгрия, высокие горные хребты Карпат оказались в основном достаточными для защиты наиболее угрожаемых юго-восточных и восточных границ. (Была возможность закрыть ущелья, ведущие в провинцию). Великая равнина Венгрии Альфёльд в середине Карпатского бассейна не была богата такими естественными препятствиями, поэтому задача защиты изначально была возложена на более старые и часто возводимые, часто временные, укрепления.
В мирной глубинке серьезных фортификационных сооружений раньше не требовалось, поэтому в это время была проведена чрезвычайно обширная и интенсивная фортификационная работа. Из системы охраны границ Венгрии и Хорватии, которая уже насчитывала 126 единиц в 1577 году, ранее исследования были сосредоточены на строительстве более поздних, более масштабных укреплений в итальянском стиле и осады более крупных крепостей. В дополнение к этому, как и в случае 80-летней голландско-испанской войны, первоначальная роль более мелких, более слабых укреплений или более старых укреплений была отодвинута на задний план. Исследователи традиционно не придают слишком большого значения укрепленным замкам, расширенным старым замкам и земляно-деревянным лагерным укреплениям/фортам (palánkok), которые обеспечивают контроль над районами, но интерес к ним также возрос.
Аналогичная система защиты была установлена на границе Княжества Трансильвания, которая в принципе была «в союзе» с османами. Хотя в армии князя не было подготовленных военных инженеров, князья нанимали ряд военных архитекторов Италии в течение длительного или более короткого периода времени, и в середине XVII века, во время краткого правления Фердинанда I в Трансильвании, и во время правления Иштвана Батори, княжество обратилось к инженерам правителей Габсбургов. В мирное время в пограничных замках размещалось не менее 4–5 000 постоянных солдат, число которых увеличилось до 8 000 во время пятнадцатилетней войны на западном пограничном участке, находящемся под угрозой.
Новые пограничные замки Трансильвании постепенно имели все больше и больше пушек. До 1526 года города выставляли большую часть артиллерии Королевства Венгрия, а в Трансильвании эта обязаность оставалось за саксонским городам надолго. В 1550 году армия короля Фердинанда, отправленная в Трансильванию, основала свой арсенал в Сибиу(Германштадт), в котором хранилось 45 пушек разных размеров. Даже в 1560 году этот город был центром артиллерии, и лишь позже эта роль перешла в княжескую столицу Дьюлафехервар. Тем не менее, во время пятнадцатилетней войны артиллерия княжества значительно сократилась - в 1596 году, в Керестецкой битве, все пушки трансильванского князя остались на поле битвы, и в последующих сражениях княжеский город Дьюлафехервар временно утратил свое значение; К 1603 году в городе было только две пушки.
Между 1540 и 1568 годами в Королевской Венгрии было проведено более ста различных осадных операций. Интенсивные войны, которые велись на территории и были сосредоточены на крепостных осадах, увеличили ценность традиционной венгерской легкой пехоты. Этот путь прошел по аналогии с валлонскими подразделениями испанской армии во Фландрии в аналогичной ситуации: она отказалась от использования тяжелого защитного вооружения бывшей пехоты в чешском стиле и стала специально стрелковой пехотой, оружие которой состояло только из аркебузы, сабли и топора. Этот тип пехоты в Венгрии первоначально назывался драбантами по названию чешской пехоты, позже его называли хайдуками. Во время пятнадцатилетней войны такого рода наемники уже массово служили в армии Габсбургов на регулярной основе, передавая свой военный опыт (например, использование валов в полевых боях) армии Анти-Габсбургского восстания 1604-1606 годов.
В Княжестве Трансильвания средневековая военная организация была также модернизирована в соответствии с этой ситуацией. Первоначально, в середине XVI века, дворяне должны были выставлять конного копейщика с шестнадцати крепостных или десяти в случае большей опасности в Трансильвании, с двадцати (или пяти в случае опасности) крепостных в венгерских графствах региона Затисья(Парциум). В 1575 году в дополнение к всаднику в лагерь должен был быть отправлен пехотинец стрелок, в «зеленом» контуше. С 1578 года, согласно венгерским обычаям, дворяне должны были выставлять стрелкового пехотинца и конного копейщика на всей территории княжества с двадцати врат(аналог польского дыма).
Саксы, в дополнение к заботе о припасах и пушках армии, также были обременены личным призывом или обязательством по найму наемников: выставляли от 500 до 5000 человек. В первой половине XVI века они были в основном единственными в провинции с огнестрельным оружием - Например, в 1526 году трансильванский воевода Янош Заполья попросил у города Бистрицы стрелков верхом на лошадях, то есть драгун - и, в соответствии с новыми требованиями. Со второй половины века только пехота выставлялась в армию княжества.
Многочисленные, но в основном слабо вооруженные секеи все меньше и меньше могли решать эти новые задачи, поэтому секеи тоже не могли избежать реформ. Из-за стабильного состояния войны развивающееся государство Трансильвания, постепенно убирая старые привилегии, не могло отказаться ни от военной мощи секеев, ни от налогообложения секеев. Таким образом, после 1562 года бедные секеи были превращены в облагаемых налогом крепостных, и среди бывшей пехоты были выделены более состоятельные и опытные люди, пригодные для военной службы, организованные вокруг двух княжеских замков. В Секейфёлде из них была организована группа стрелков, которых по цвету одежды назвали красными. Таким образом, применение огнестрельного оружия постепенно получило широкое распространение и среди секеев: В 1595 году от 8 до 9 000 человек уже имели ружья среди секеев, которые были мобилизованы для кампании в Валахии.
Вопреки поверхностным убеждениям, элита современной венгерской и трансильванской пехоты, надворная пехота трансильванских князей из 500 человек, которых называли синими драбантами, также участвовали в защите крепостей и осадах. Это знание было ясно продемонстрировано в молдавских сражениях в начале 1560-х годов. «Варвары [молдаване] не понимали, как строить шанцы, закладывать мины; и ничего что нужно для борьбы с крепостями, но их люди [в основном венгерские наемники молдавского господаря Якоба Гераклида] были опытными солдатами, знакомыми с войной», - пишет Ференц Форгач, современный очевидец молдавских событий.
В соответствии с венгерскими традициями, им не была чужда зимняя война, которая была тесно связана с городскими осадами, поскольку зимние морозы были величайшими «врагами» используемых водозащитных сооружений, широко используемых в Карпатском бассейне. После избрания Стефана Батория королем Польши (1576 г.) все эти знания очень пригодились венгерской пехоте, поступившей на польскую службу во время осады московских крепостей.
Во время правления Стефана Батория в Польше массы венгерской пехоты проходили службу в русских кампаниях короля, - как и в начале века, опытная легкая пехота Испании смогла успешно бороться со швейцарскими пиками, сражавшихся в закрытом порядке в Италии - В битве при Любешове в 1577 году, а затем в Бычине в 1588 году эти проворные венгерские ветераны очень успешно вступили в бой с пикинерами.
Из-за этого польская пехота, следовавшая предыдущим чешским моделям, была затем реорганизована в венгерскую модель, и отныне этот вид стрелковой пехоты венгерского типа назывался на венгерском языке хайдуками, независимо от того, состоял ли он в венгерской или польской армии. Батори также представил трансильванскую вратную милицию польским королевским сословиям, которая была смоделирована по трансильванской модели. Для правителя была создана пехотное подразделение из 2000 человек, которую по-венгерски называли также пехота лановая или выбранецкая на польском языке. Такого рода крестьянское ополчение, возможно, послужило примером в конце XVI века для организации Бранденбургом в Пруссии одноименного Wibranzenn и подобного оснащения ополчения.
До 1526 года элита Трансильванской армии состояла из нескольких сотен всадников обьедененных в бандерии, состоящей в основном из тяжелой кавалерии воеводы и епископа Трансильвании, который был заменен организацией надворной кавалерии венгерских королей после того, как королевский двор Запольяй переехал в Трансильванию (1544). Согласно средневековой моделе, количество всадников, выставленных различными приворными чиновниками, составляло около 600 в мирное время и от 1000 до 2000 в военное время.
В этот период как венгерская, так и трансильванская кавалерия претерпели значительные изменения. В соответствии с европейской тенденцией, после 1526 г. тяжелая конница старого типа становилась все более и более маргинализированной, а после 1540 г. она практически исчезла. Его заменила бывшая средняя кавалерия второго ряда, до сих пор называемая гусарской на немецком и польском языках, которая в основном подходила для решения многих различных задач, но на венгерском языке ее в основном называли солдатами или рыцарями, возможно, копейной кавалерией, которая, благодаря лучшему вооружению, могла противостоять в основном превосходящей османской кавалерии. Например, в 1541 году во время осады Буды всадники турецкой армии одолели громоздкую немецкую кавалерию, но венгерские гусары «с правильным вооружением и смелостью задержали гораздо более крупную турецкую группу под защитой своих широких щитов, своих сильных и ловких лошадей, вооруженные панцирями и шишаками, большинство из них даже не брали турецкие копья и стрелы».
В дополнение к кольчугам, массовое использование кирас с середины XVI века, как и в предыдущем столетии, развитие и распространение полных рыцарских доспехов в случае тяжелой кавалерии в Западной Европе сделали использование гусарских щитов излишним, так что они были вытеснены с 1570-х до начала XVII века. (В то же время исчезли дополнительные части более тяжелой брони.) То есть, помимо характерного остроконечного гусарского щита, использовавшегося вначале, эта кавалерия все меньше и меньше отличалась от различных западнокавалерийских легких войск, поскольку все больше и больше людей носили шишаки, кольчуги и кирасы. Однако в 1541 году, например, в Габсбургской монархии оружие венгерских гусар появилось на вооружении легкой моравской конницы. По словам венгерского историка Istvánffy Miklós, во время экспедиции 1547 года в Чехию отличительными признаками венгерских надворных гусар и моравской кавалерии армии Фердинанда Габсбурга было то, что они были «укреплены боевым оружием и пистолетами подвешенных к седлам, доспехами и шишаками».
Непрерывная борьба с османами время от времени успешно проверяла новую, более легкую венгерскую конницу. В Керестецкой битве в 1596 году, в третий день одного из величайших европейских столкновений XVI века, в тщательно подготовленном боевом порядке сил быстро движущиеся венгерские кавалерийские отряды были развернуты на флангах. В центре их первой линии, выстроился блок из 4000 трансильванских копейных всадников, который после начала сражения разделил напополам противостоящий боевой порядок османов с очень мощной атакой.
В начале XVII века типичная венгерская кавалерия не могла быть описана одним лишь фактом, что это была «легкая кавалерия». С 1566 года вплоть до военных правил, составленных по случаю венецианской войны 1616 года, венгерские всадники имели «доспехи [кирасу], панцирь [кольчугу], шишак, копье, кончар, палица или топорик и кроме того ружье [карабин, пистолеты?]», что по существу соответствует экипировке польского гусара того времени.
Это не очень удивительно, учитывая, что король Стефан Баторий (1576–1586 гг.) перенес предыдущий опыт трансильванской армии в Польшу в конце XVI века. Согласно польской литературы, кавалерия там была организована по его правилам, следуя примеру наемников из Трансильвании и Венгрии, в гусарские и казацкие формирования однородного состава: однако 85% кавалерии в то время были гусарами. Именно в это время поляки также отказались от гусарского тарча и переключились на использование характерных ракообразных гусарских кирас, и использование пистолета, прикрепленного к седлу, также стало требованием. ((Польское название шлема, первоначально турецкого происхождения, в венгерской форме, «szyszak» [шишак], «karwasze» [карваш] и, возможно, польское название «pallos» [палаш], используемое в качестве дополнительного оружия.) Недавние польские исследования показывают, что в XVII веке использование более длинных гусарских копий был передан в польскую конницу из Венгрии.
Однако в дополнение к все более «тяжелым» гусарам возникла большая потребность в мобильной кавалерии которую можно сравнить с мобильной легкой татарской и казацкой кавалерией. К середине XVI века этот тип кавалерии распространился через Хорватию на итальянский - и, вероятно, какой-то «бургундский» (то есть французский, валлонский) - образец в Венгрии. В 1566 году, когда всадники с аркебузами и в „бургундских” шлемах прибыли в Венгрию из Нидерландов, «из-за сходства оружия двадцать восемь венгерских кавалеристов во главе с Iffiu Kristóf были также присоединены к бургундцам». Позже, среди пограничной кавалерии 1570-х годов, появились Pixidarius, то есть венгерские всадники с аркебузами. В венгерской кавалерии к началу XVII века конные стрелки наконец стали отдельными подразделениями. Название этого типа кавалерии известного позднее в Западной Европе как - хорваты/кроаты, независимо от их национальности. Основываясь на опыте пятнадцатилетней войны, различных конных стрелков западного происхождения, которые уже давно хорошо себя зарекомендовали на венгерском театре войны, был учрежден венгерский гусарский полк в 1603 году, всадники которого были оснащены двумя пистолетами вместо копья. А в 1602 и 1603 годах было набрано по 1000 конных хайдуков, наконец в 1604 году 2400 венгерских пеших стрелков хайдуков были посажены на лошади.
В 1620 году, по случаю вербовки в графстве Бихар, трансильванский князь Габор Бетлен ожидал, что наездники будут оснащены «хорошим ружьем» (хайдуки), у которых также будет «хорошая лошадь, шишак, панцирь, пояс для оружия, гусарское седло, láncos féke(удила?), кончар или палаш», что соответствовало оснащению «хорватов», служивших в Габсбургской армии того времени. (Примечательно, что в Венгрии эта традиция оказалась решающей для развития венгерской кавалерии и более поздних гусар.)
Таким образом, можно констатировать, что состояние войны, которое стабилизировалось на территории Венгрии в XVI веке, привело к серьезным изменениям в венгерской (национальной) армии, интегрированной как в Княжество Трансильвания, так и в Габсбургскую монархию. И изменения здесь, как и в предыдущий период, продолжали оказывать существенное влияние на другие регионы Центральной и Восточной Европы. Трансильвания постоянно поставляла наемников в соседние княжества Валахию и Молдавию, и что более важно, во времена польского правления Стефана Батория в польско-литовской армии появилось 12–14 000 солдат, а в 1620-х годах, по современным оценкам, уже 30–40 000 венгерских и трансильванских солдат(прим. ну это они загнули). Кроме того, в период с 1618 по 1648 год на землях Св.Стефана (т.е. Королевства Венгрии и Хорватии), конечно, не одновременно, но в общей сложности более 200 000 солдат сражались в армии Габсбургской монархии, в основном в кавалерии. Кроме того, в больших войнах XVI–XVII веков на османском «фронте» также получали богатый военный опыт западноевропейская элита (Германии, Франции, Италии и Испании), имеющей хорошие отношения с Габсбургами.
Габор Бетлен, который вступил на престол с помощью военной поддержки османов в 1613 году, угрожали самые разные внешние и внутренние угрозы, поэтому он попытался как можно скорее исправить трансильванскую военную организацию, которая была ослаблена в результате почти непрерывной войны с 1594 года. В принципе он мог расчитывать на значительные внутренние ресурсы в этом. Княжество было одним из наиболее милитаризованных регионов в Европе в предедущем столетии, благодаря средневековой организации чисто военного характера - по оценкам, в конце XV века ее население составляло всего 500 000 человек. В дополнение к секеям и венгерскому дворянству, которые были привилегированными из-за постоянной османской угрозы, согласно военным законам позднего средневековья, очень большая доля венгерских и румынских крепостных, живших там, также были вооружены. В современных исследованиях Kubinyi András, основываясь на оценочной численности населения и правовых нормах, оценил потенциальное население области, которое может взяться за оружие, в 50 тысяч человек в конце XV века, к которому с середины XVI века, в период формирования Трансильванского княжества династией Запольяй, мы должны также учитывать людей восточно-венгерских комитатов, которые оставались под властью династии Запольяй. Фердинанд Габсбург, с другой стороны, оценил эти силы в середине XVI века только в 40 000 человек, почти половину из которых он считал возможной развернуть за пределами Трансильвании.
Наддворные войска
На рубеже XVI–XVII веков, наряду с разваливающимся двором Баториев, сама надворная конница исчезла. При Габоре Бетлене старое число было восстановлено снова, 600-700 копейных всадников служили при дворе. В это же время началось преобразование надворной конницы. Старый организационный порядок не исчез без следа, и придворные чиновники содержали всадников на зарплатах княжеских офицеров даже в 1640-х годах, но большинство кавалерии больше не было такой, но состоящий из наемников-всадников, нанятых в отряд.
Надворная пехота, синие дарабанты, была реорганизованы Габором Батори в 1608 году. Пять лейтенантов были восстановлены, имея в мирное время от четырех до шести сотен человек, но во время правления Габора Бетлена количество стягов(рот) подскочило с пяти до десяти, двенадцати, иногда даже двадцати, во время войны. Подразделение оставалось элитой пехоты княжества, которая также выполняла функции телохранителей правителя. Однако, по сравнению с XVI веком, подразделение использовалось гораздо реже в острых боевых ситуациях.
Новые способы традиционной военной организации
В 1614 году князь ужесточил обязанность дворянства выставлять солдат, и после каждой второй новой налоговой единицы (врат) требовал выставить одного экипированного всадника. В 1614 году Бетлен также приказал, чтобы крестьяне не выставляли солдат(прим. крестьянскую милицию). Вместо этого он наложил три форинта за каждый новые врата на деньги для пехоты. Однако уже в 1616 году он уменьшил степень военного развертывания, и только с двух врат он потребовал выставить хорошо оснащенного пехотинца стрелка. Таким образом, благодаря поправкам Бетлена, комитаты все же смогли отправить примерно две тысячи кавалерии и две тысячи пехоты на войну.
Другая важная сила, на которую Бетлен хотел положиться, - это секеи. От Жигмонда Батори до Габора Батори князья пытались укрепить армию секеев индивидуально, массово даря свидельства дворян и лофо, но только Бетлен мог добиться устойчивых результатов. Уже в 1614 году он распорядился провести крупную перепись в Секейфёльде, на основании которой число призывников и активных секеев могло быть оценено в 15 000 в то время.
Важность саксов, с другой стороны, наоборот снизилась в армии. В тяжелые военные времена контингент саксов, насчитывающий до 5000 человек, сократился до 1000 человек, но в 1614 году парламент даже сократил его вдвое. В XVII веке это число росло только в чрезвычайно опасные периоды, и вместо саксов, вступивших в войну лично, были приняты наемники вместо них: в 1621 году князь Бетлен специально призвал саксов нанять венгерских и секейских наемников.
В целом, эти положения оказались очень эффективными. В 1616 году он уже писал главному капитану в Ораде: «Я бы никогда не поверил, что в таком плохом состоянии, у нас может быть построенна такая армия». Почти в то же время он смог осадить свой собственный мятежный замок Липпа (который должен был быть отдан османами), а также помочь османам в Молдавии и даже отразить нападение Георгия Гомонна Другета из Венгрии. В 1617 году он смог выступить на османско-польский театр войны с армией в 12 000 человек.
Ограничения модернизации
В регионе Центральной и Восточной Европы возможности модернизации местных армий были более или менее похожи. Хотя они не могли конкурировать с неисчерпаемыми ресурсами Османской империи, в условиях серьезного кризиса Габсбургская монархия и Польско-Литовская федерация могли мобилизировать значительные ресурсы. Что касается Габсбургов, то помощь со стороны Германо-Римской империи, австрийских и чешских провинций и испанской ветви семьи позволила им приобрести современное вооружение в империи и, при необходимости, перебросить крупные немецкие, итальянские, испанские и франкоязычные наемные войска на венгерский или чешский театр действий.
И несмотря на обычно низкие доходы государства, польско-литовская федерация смогла мобилизировать свои внутренние ресурсы радикально, пока конфликт не помешал балтийской торговле, из которой она смогла профинансировать вербовку немецких и шотландских наемников и приобретение современных вооружений. (Кроме того, возросшая мобилизация казаков на Украине также позволила выстроить значительные силы.) Так, в русских войнах Стефана Батория между 1579 и 1582 гг. смогли мобилизировать 50–60 000 человек, в 1621 г. в Хотине - 40–45 000 человек против османов, и в ходе украинской кампании 1651 г. под Берестечком в армии Речи Посполитой было вооружено около 60 000 человек. Однако для Трансильвании эти возможности были в основном недоступны. Хотя Бетлен полностью осознавала преимущества армии объединенной с местными и западными элементами, он смог создать ее только частично. Были также значительные ограничения для модернизации.
С одной стороны, окруженный вражескими территориями, Бетлен не мог нанимать иностранных солдат, ни покупать новое иностранное оружие. Хотя средневековое Венгерское Королевство было одним из покупателей у центров по производству и торговле оружием на юге Германии, этот ресурс был конечно, присвоен в XVI веке Габсбургами, в то время балтийские маршруты поставок контролировались довольно враждебной польско-литовской федерацией.
С другой стороны, финансовые ресурсы Трансильвании также были довольно скудными. В 1584 году иезуитский дипломат оценил общий доход Баториев в 150 000 золотых дукатов в год - около 240 000 форинтов в то время - в 1598 году доход уже превысил 260 000 форинтов. Однако в результате разрушительной пятнадцатилетней войны, в отличие от некоторых германских княжеств или Дании, в начале правления Бетлена не было накопленных резервов в государственной казне. Во время постепенной ликвидации ущерба в 1620 году венецианский агент Поло Минио принёс князю годовой доход в размере 300 000 форинтов.
После приобретения семи комитатов в Верхней Венгрии в 1622 году доход князя значительно увеличился, более чем на 100 000 форинтов, но даже это не давало ему действительно серьезного пространства для маневра. Прежде всего не потому, что солдаты его собственной традиционной военной организации также стоили денег, если он хочет использовать их в течение длительного времени или за пределами княжества: например, в 1617 году в ходе молдавской кампании Габор Бетлен потратил более ста тысяч талеров, или 130 000 венгерских форинтов, на наемников его армии в 12 000 человек за три месяца. Таким образом, внутренних финансовых ресурсов княжества было явно недостаточно для найма большего контингента западных наемников.
Чтобы восполнить недостатки, в начале Тридцатилетней войны Бетлен также искал вспомогательные войска западноевропейского типа и финансовую помощь от своих протестантских союзников, как это там было принято. Однако его попытки были не очень успешными, поэтому, основываясь на опыте предыдущих кампаний, в 1626 году он был готов вступить в союз с протестантскими державами, только если они предоставили в его распоряжение 12 000 западных наемников в дополнение к 40 000 талеров в месяц. Однако после поражений союзников он получил только 30 000 форинтов для Трансильвании через Константинополь, и только 5400 солдат, во главе с Эрнстом Графом Мансфельдом, которые наконец прибыли на венгерский театр действий.
Шаги модернизации
Реорганизация крестьянской милиции
В 1623 году князь на том основании, что «во времена нужды мы видим очень мало пользы для пехоты, внезапно возникшей из общего крестьянства», он создал институт постоянной (непрерывной) крепостной пехоты и даже освободил крепостных от обязанностей перед помещиком. Еще в том же году, когда он хотел улучшить вооружение этой армии, он разрешил выставлять пехотинца с трех врат вместо двух, но он требовал, чтобы они были не обычными крестьянами, а опытными людьми, пригодными для огнестрельного оружия и пригодными для военной службы. Поэтому в Трансильвании они вернулись к решению, которое Стефан Баторий воплощал в Польше в XVI веке.
Продолжение набора хайдуков
Поскольку венгерским наемникам(хайдукам), сражавшихся в ходе пятнадцатилетней войны и восстания Бочкая, не могли заплатить за службу, вместо того, чтобы платить свою задолженность по жолду, Иштван Бочкай - по примеру коллективной привилегии секеев - 12 декабря 1605 года он всех вместе нобилитировал и поселил своих 9254 наемников в своих собственных владениях в Королевской Венгрии, в равнинных поселениях Nánás, Dorog, Hadház, Vámospércs и Kálló в комитате Сабольч. В обмен на привилегии дворянства жители были обязаны служить в армии королевства в течение двух месяцев бесплатно во время походов, после чего они были наняты в качестве наемников. За исключением Kálló, эти места, а также более поздние поселения Szoboszló и Böszörmény, так называемые большие города хайдуков Сабольча, стали важнейшими центрами осевших хайдуков. Их привилегии были также подтверждены венгерскими королями. Хотя по Венскому миру 1606 года Трансильвания ненадолго аннексировала этот регион, после смерти Бочкаи графство Сабольч вернулось в Королевскую Венгрию вместе с городами хайдуков.
Судьба хайдуков отнюдь не была окончательно решена с поселениями Бочкаи. С одной стороны, ни пограничные замки, ни города хайдуков не принимали всех (свободных) хайдуков, а с другой стороны, оседлые герои с трудом отказывались от жизни наемников: например, опытные ветераны пятнадцатилетней войны массово поступали на службу к князьям Габору Батори и Габору Бетлену, поскольку их военные предприятия предлагали им все новые и новые возможности получения дохода.
По этой причине, будучи трансильванским князем, Габор Батори (1607–1613 гг.) продолжил политику Бочкаи поселения хайдуков, но уже в основном в графстве Бихор, которое находилось на территории княжества. Согласно сохранившимся письмам о поселениях Габора Батори, он пожертвовал землю и дворянство более тысячи солдатам хайдукам в княжестве. Этот процесс продолжался во времена правления Габора Бетлена, хотя, согласно известным данным, не более пятидесяти или шестидесяти рыцарей были одновременно поселены. Наибольшее увеличение численности было в 1631 году когда около тысячи хайдуков которые ранее служили в армии Бетлена и хотели остаться под властью Трансильвании после смерти князя, переехали в Derecske.
По мере того как количество городов хайдуков увеличивалось, количество солдат, которых они выставляли, увеличивалось, поэтому в 1616 году 1082 хайдука из Бихара появилась на смотре главного капитана Оради. Во времена правления Габора Бетлена, рядом с копейной кавалерией - появлись стрелки, кавалерия хайдуков была четко различимой частью трансильванской армии.
Новый элемент постоянной армии: полевая кавалерия
Габор Батори был первым, кто нанял целые отряды хайдуков в надворную кавалерию. Бетлен продолжал эту работу: до его кампании в 1619 году четыреста или пятьсот наемников-кавалеристов хайдуков всегда находились при нем. В венгерских войнах, которые начались в 1619 году, численность надворной кавалерии снова возросла до двух тысяч, но большинство солдат уже служили при дворе через своих капитанов. Увеличение численности персонала постепенно меняла рамки надворной службы, поскольку это подразделение не могло было полностью размещено в княжеской резиденции в Дьюлафехерваре. К концу правления Габора Бетлена в Трансильвании из надворной армии сформировалась постоянная «полевая армия».
Термин имел несколько значений в венгерском военном языке того времени. Первоначально, это было имя, данное любому формированию, которое было набрано в течение определенной кампании и не служило в замках или княжеской резиденции. Однако Габор Бетлен не распустил все наемные войска после своих походов, но назначил им жилье в княжестве - «квартиры» - и платил им регулярные деньги даже в мирное время.
Эта полевая армия была фактически конницей постоянной армии княжества Трансильвании: Бетлен уже назначил постоянное зимнее жилье и сено для каждого подразделения. В середине века в Турде, рядом с Брашовом, в Barcaságban, Марамуреше, в окрестностях Дебрецена и Оради было жилье для четырех капитанов полевой армии. В середине трети XVII века вместе с шестьюстами солдатами, размещенными при дворе, почти две тысячи кавалерии были постоянно вооружены князьями.
Вербовка иностранных наемников
Во время пятнадцатилетней войны Бетлен мог лично испытать превосходство сложных армий Габсбургов, объединяющих элементы Западной и Центральной Европы, на полях сражений в Трансильвании и Венгрии. Отсутствие пехоты западного типа в армии Трансильвании вызывало у него постоянные проблемы, и для восполнения этого недостатка он организовал постоянную немецкую пехоту княжества. Помимо службы при дворе и охрана князя, основной задачей корпуса было, как выразился Габор Бетлен, по возможности восполнить отсутствие отечественной пехоты сражающейся по западноевропейским стандартам. Однако поразительно то, что источники ссылаются только на мушкетеров, то есть стрелков, тогда как в Трансильвании не использовались пикинеры. Это совпадает с тем фактом, что в случае итальянских и шотландских наемников, нанятых в Трансильвании в XVI веке, пикинеры также неизвестны.
Ранее в княжестве служили преимущественно польские наемники, когда Янош Жигмонд вернулся в Трансильванию из Польши в 1556 году и привел с собой сотни польских солдат. Так, в 1574 году при дворе князей служили два подразделения польских копейников, которые сменялись при дворе каждые шесть месяцев.
В течение пятнадцатилетней войны польские солдаты появилась в большом количестве на венгерском фронте - в основном легко вооруженные казаки - однако из-за эскалации напряженности в отношениях между Трансильванией и Польшей Бетлен больше не мог рассчитывать на значительную польскую поддержку, хотя порой даже небольшие подразделения польской кавалерии включались в его надворное войско.
После нескольких неудачных попыток Бетлен начал вербовать немецких наемников с большим усилием в конце 1620 года, когда стало ясно, что восстание чешских сословий провалилось в битве на Белой Горе, и ему пришлось столкнуться с контратакой войск Фердинанда II в следующем году, так что он больше не мог рассчитывать на солдат своих чешских союзников. Сначала он пытался нанять на службу бездомную армию моравских сословий, но нежелание руководителей армии не могло быть преодолено даже перспективой пожертвований в виде замка и поместья или «хорошо оплачиваемых» пограничных капитанств. Вскоре он понял, что стоимость этой армии в две тысячи человек кавалерии и полутора тысяч пехоты превысит его средства, главным образом из-за высокой платы немецких кавалерийских солдат. Таким образом, в качестве более скромной цели он хотел разместить всего тысячу пехотинцев и двести пятьдесят кавалеристов. С помощью своего венгерского сторонника Имре Турзо ему удалось выписать девятьсот немецких солдат к концу лета 1621 года.
Бетлен не упустила возможности позже. В 1621 году последний лидер чешского восстания герцог Ян Георг из Ягендорфа(Крнов) объединился с еще нетронутой армией Бетлена в Венгрии, чтобы продолжить борьбу. Князь Трансильвании пообещал аванс в 60 000 форинтов двум тысячам кавалерии и четырем тысячам пехоты, взамен чего призвал армию Яна Георга в Северную Венгрию. Однако к тому времени, как пять тысяч солдат прибыли в лагерь Бетлена, они были полностью измотаны долгим путешествием, эпидемиями и не годились для более серьезных военных операций. Их единственное совместное действие - осада Братиславы - безуспешно провалилось в сентябре 1621 года, и поскольку Бетлен не мог адекватно заплатить немцам, а наемники не доверяли трансильванскому князю, большинство солдат вскоре покинули Венгрию.
Таким образом, только после второй войны князя в Венгрии немецкие войска была организованы в постоянный армейский корпус. Во время кампании 1623 года армия Бетлена окружила имперский гарнизон, отправленный в город Трнава, прежде чем он смог войти в город, и под руководством подполковника Франца Бека, тысяча двести немецких пехотинцев, предпочли службу в Трансильвании, а не плену. Как и в случае с венгерским хайдуками князь направил это подразделение в Трансильванию. Алвинк, расположенный недалеко от столицы князя, Дьюлафехервара, был назначен местом их проживания, откуда они могли легко выполнять надворную службу в мирное время. Эти военные поселенцы составляли ядро постоянной немецкого корпуса в Трансильвании в течение следующих трех десятилетий.
Их второй командующий, преемник Франца Бека, Иоганн Бенквист де Глухковский, был награжден трансильванским парламентом в 1631 году дворянством и поместьем от князя, от также был примером мушкетера, будучи военнопленным получил гражданские права среди саксов в Трансильвании. К концу правления Бетлена немецкий корпус значительно уменьшился: после 1629 года, в годы, предшествовавшие смерти князя, только двумста немцам платили из казны.
Организационно все немецкие соединения были частью надворной армии, и князья отдавали им приказы через своего главного капитана надворных войск или капитана надворной пехоты. Их тесная привязанность к двору также была подтверждена тем фактом, что в течение этого периода их главные офицеры из-за своих языковых навыков и местных знаний выполняли дипломатические обязанности в дополнение к военной службе. Таким образом, от имени Габора Бетлена вступление Трансильвании в протестантскую датско-голландско-английскую коалицию в 1626 году было подписано его капитаном Matthias Quad, который был «унаследован» от герцога Яна Георга Ягендорфа.
Артиллерия
В XVII веке город Дьюлафехервар снова стал одним из центров артиллерии, и в замке Фогарач была открыта артиллерийская мастерская. Поскольку орудия были очень дорогим оружием, они производились небольшими сериями в течение длительного времени: согласно сохранившимся инвентарям замков, у Иштвана Батори или Габора Бетлена было от трех до шести новых пушек для оснащения бастиона крепости, и они оцениваются уже с существующими единицами. Иногда приобретение и захваченная добыча добавляли в артиллерийский парк новые пушки. Например, в 1631 году бастионы замка Орадя, имели пушки, захваченные у имперских генералаов Анри Дюваля Дампьера и Шарля Бонавентуры Бюкуа, а также орудия герцога Ягендорфа.
Хотя артиллерия князя не играла особенно важной роли в его кампаниях против Габсбургов (поскольку они не включали крупномасштабные городские осады или крупномасштабные полевые сражения), конечно, у трансильванских войск не было недостатка в артиллерии на полях сражений: в 1619 году двадцать, в 1623 году шестнадцать, а в 1626 году снова двадцать пушек были привезены армией Бетлена из Трансильвании.
Фортификация
После 1616 года, как одно из главных достижений политики и кампаний Бетлена, он больше не подвергался нападению через границу княжества, но тем не менее строительство крепостей страны не было прервано. Крупнейшим укреплением княжества Трансильвании в XVI веке стало строительство замка Орадя на северо-западной границе княжества в итальянском стиле. Хотя пятнадцатилетняя война остановила работы, замок - тогда находившийся в владении Королевской Венгрии - успешно выдержал турецкую осаду 1598 года. Последний бастион, таким образом, получил свою окончательную форму во время правления Габора Бетлена, и вскоре началось строительство внутреннего замка в соответствии с бастионым поясом.
В XVII веке, в дополнение к Орадя, новые укрепления были возведены в других местах. Во время Баториев в Фогараше началось строительство бастионного пояса в итальянском стиле, которое также завершил Габор Бетлен. После 1616 года князь расширил замок Илия с «регулярными» бастионами, который частично принял на себя роль потерянной Липпы, и начал строительство четырех угловых бастионов римской прямоугольной формы княжеской столицы Дьюлафехервар, но эта работа не была завершена. Князь не только заботился об укреплении системы замков, но и укреплял восточные проходы Карпат: он возводил валы в стратегически важных ущельях Gyimesnél, Ojtozi и Bodza. К сожалению, мы имеем гораздо более скромные знания об организации границ Трансильвании, чем Венгрии, до сих пор не изучено, например, осада Липпы в 1616 году и ее передача османам, которая привела к изменениям на границе по сравнению с предыдущим периодом.
Резюме
В XVI–XVII-их веках в Восточно-Центральной Европе сложилась вирулентная и своеобразная локальная военная культура, в развитии которой участвовала также вследствие расширения влияния турок после 1550-их годов и армия Трансильванского Княжества, вышедшего из Венгерского Королевства.
Базируясь на такой основе, Бетлен Габор, пришедший к власти после пятнадцатилетней войны и последующих за тем испытаний внутренней борьбы, сумел за короткое время сформировать боеспособную традиционную военную организацию своей страны. После этого с помощью ловкой дипломатии ему удалось привлечь на свою сторону часть наемных ветеранов Венгрии, участвовавших в пятнадцатилетней войне, в том числе и хайдуков. На более длительной перспективе он сумел в значительной мере модернизировать и расширить и постоянную армию страны, так как наряду с унаследованными им придворными войсками он создал постоянную кавалерию княжества и пехоту, состоявшую из иностранных наемников.
Таким образом на отдельных этапах тридцатилетней войны Трансильвания сумела уже стать одним из решающих фигурантов военного конфликта, правда менее известным в англосаксонском мире. Уже еще в мирное время она располагала значительными вооруженными силами, как, например, большинство немецкого курфюршества того времени, а во время войны она – согласно общепринятому мнению того времени – могла мобилизовать для своих заграничных походов армию до 15 000 человек. Конкретное применение этих вооруженных сил, результаты тактики и стратегии венгров в борьбе с Габсбургами, а также некоторые ограничительные стороны её автор намерен рассмотреть в своей следующей статье.
