Спокойно, без спешки кислевиты занимали свои места в строю. Враг извечный и сильный противостоял им. Поклоняющиеся Кровавому Богу дикие племена, богомерзкие отродья Хаоса пришли за новыми черепами для трона своего Окровавленного Владыки.
Центр составили четыре отряда алебардистов. Перед ними растянулись редкой цепью коссары, набив в землю перед собой колья. Еще один отряд коссар стал на левом фланге, установив колья, дабы хоть как-то обезопасить левый фланг от вражеской кавалерии.
Дрояшки сформировали вторую линию в центре, подперев алебардистов. Но их мало, слишком мало! Больше укрепить строй генералу Ивану было нечем. Старый, седой вояка окинул взглядом тоненький длинник своего войска, и повернулся к командирам конных отрядов.
- Пехота не продержится долго. Против нее - он указал пальцем вдаль, где скрываясь в клубах пыли, разворачивались войска Хаоса - будут закованные в сталь чемпионы и воины Хаоса.
Решко - молодой командир крылатых улан незаметно осенил себя священным знамением, моля Урсуна об удаче в бою. Все прекрасно понимали, с чем им придется столкнуться.
- Поэтому ваша кавалерия должны сделать все, чтобы помочь пехоте, оттянуть на себя как можно больше вражеских сил, заставить врага распылить свои силы и не дать хаоситам ударить единым кулаком. Ибо это наша смерть. И смерть всех селений, что расположены дальше по тракту.
Полководец осмотрел лица своих бояр. Молодой Решко, хоть и недавно воюет, но показал себя умелым командиром, хоть и излишне горяч. Эх, молодость... Вечно угрюмый Малюта - командир чекистов. Этот смотрел не на полководца, а на закат. Солнце садилось позади кислевитского строя, скоро землю окутают сумерки. Иван взглянул на заходящее солнце, окрасившее пыльную равнину в багровые тона. Плохой знак. Дурное предзнаменование. Скоро эта земля покроется кислевитской кровью.
- Семен! - полководец повернулся к обнаженному по пояс унголу, бесстрастно смотрящему прямо ему глаза. - Твои люди выдвинуться подальше вправо. Заставь кхорнитов растянуть строй, отвлеки их от нашего центра.
Семен Вовкулака, молча кивнул, так и не произнеся не звука. Только ветер теребил его чуб.
- Малюта сделает то же самое слева. - Чекист одобрительно ощерился и грохнул латным кулаком по стальному горжету, давая понять, что не уступит Вовкулаке в искусстве боя, а его люди, хоть и уступают унголам в количестве, но не уступят в храбрости.
- Решко, ты станешь на правом фланге. Оттянись немного назад, как бы открывая, оставляя без защиты правый бок пехоты. Хаоситы не упустят такого. Станут охватывать пехоту, тут ты им и вломишь. А Дети Урсуна прикроют тебя и поддержат.
Бородатый боярин Никита в остроконечном шлеме почесал своего медведя за ухом и весело сказал:
- Поддержим! Уж не сумлевайся!
- Решко, берешь половину улан. Вторую половину отдашь своему заместителю - он станет на левом фланге, вместе со мной.
Старый полководец опять взглянул на поле. Кхорниты медленно, не спеша приближались. Куда спешить? Они знали, что кислевиты никуда не денутся с этого поля, потому, что позади них села на Кислевитском тракте. И между Кровавым Богом и этими селами нет никого, кроме этих кислевитских безумцев.
Эх, поле-поле! Полюшко широко-поле! Совсем скоро твои травы потопчут кованые сапоги, твоя земля напитается кислевитской и вражеской кровью.
Иван отогнал от себя страшное видение.
- Да поможет нам Урсун, друзья! Стойте крепко, бейтесь храбро, ибо нет у нас другого пути с этого поля. Только победить. Или остаться всем здесь!
Бояре громогласно прокричали "Да поможет нам Урсун!" и понеслись наметом к своим отрядам. Только Семен Вовкулака задержался рядом со старым полководцем.
- Чего тебе, Вовкулака? - Иван давно знал этого молчаливого унгола, во многих битвах они сражались вместе.
- Владыка, - просипел унгол. - Ты ведь знаешь, что нас ждет.
Кислевитский генерал усмехнулся:
- Знаю.
- И все равно ты стоишь у них на пути.
- Все равно стою. И не могу иначе. Потому как перечеркнуть всю свою прожитую жизнь бесславным, трусливым поступком не могу. - Он подтянул ремни бутурлыков и взял шлем, который подал ему ординарец. - И тебя прошу стоять рядом со мною.
Унгол улыбнулся.
- Мои люди будут с тобой до конца. И даже дольше. - Гикнул, стегнул нагайкой лошадь, и понесся на правый фланг...
Хаоситы ворочались в пыли как мифический зверь Индрик. Унголы пошли рысью вправо, чекисты влево, постепенно сближаясь с врагом. Выйдя на дистанцию стрельбы, они осыпали врага стрелами и пулями.
"Молодец, Малюта!" - подумал Иван. - "По бронированным бьет, не тратит на мародеров заряды".
Чекисты стреляли по конным Рыцарям Хаоса, два отряда которых пытались охватить левый кислевитский фланг. Лихорадочно перезаряжали мушкеты, снова прикладывались, выцеливая врага, стреляли. Быстро, очень быстро. Словно им за каждый выстрел платили по дукату. Рыцари падали. Тяжелые доспехи не удержат мушкетную пулю.
Унголы уходили все дальше вправо, укрываясь среди деревьев.
Внезапно над полем словно взревели тысячи медведей и огненный шар, пронесшись над рядами алебардистов, ухнул далеко позади.
Пушка! Ужасное демоническое отродье Хаоса. Полудемон-полумашина.
Иван довольно крякнул - чекистам Малюты все-же удалось разозлить Рыцарей Хаоса. Оба отряда резко качнулись вправо, пытаясь настигнуть злых стрелков, оголяя свой правый фланг.
Чекисты погнали своих лошадей прочь, увлекая врага за собой, далеко в сторону. На скаку они оборачивались в седлах и продолжали палить из мушкетов.
Иван глянул вправо - унголы кружили, умело вертясь перед самым носом врага, и осыпали бездоспешных мародеров стрелами. Еще один отряд Рыцарей Хаоса устремился на них, пытаясь отогнать от своего строя, но опытный Вовкулака был начеку, и унголы брызнули от неповоротливых Рыцарей к своему строю. За ними бросились в погоню конные мародеры, но, не рассчитав дистанцию, попали под залп коссар, смешались, остановились. Унголы тут же оказались рядом и засыпали их стрелами с другой стороны. Отряд врага перестал существовать.
А неутомимые всадники опять понеслись вправо, на скаку осыпая ряды врага каленым градом.
Иван перевел взгляд на центр. Мародеры и воины Хаоса были уже совсем близко от тоненького длинника кислевитского строя.
Коссары рвали тетиву, посылая острые гостинцы во вражеский строй, прореживая ряды мародеров. Вот последний залп, и командиры выкрикнули команду. Коссары повернулись и бросились в промежутки расступившихся алебардистов.
Северные дикари взревели свой боевой клич и бросились вперед в яростном порыве. Двадцать шагов... Десять...
И тут...
Огненный шар вспух посреди вражеских рядов!
- Храни, Урсун... - прошептал рядом с полководцем ординарец.
Мародеры смешались, они горели в демоническом пламени, корчились и умирали в мучениях.
Вот так гостинец! Пушка Хаоса промахнулась, влепив снаряд прямо в середину своего строя!
- Ну и нам пора! - Иван перехватил поудобнее свою секиру и махнул ею вперед. - На врага!
Медведи и уланы стронулись с горки мерной поступью. Потом, все быстрее набирая ход, устремились на Рыцарей Хаоса, увлекшихся погоней за чекистами Малюты и неосторожно подставившие бок.
С диким ревом, пугающим лошадей, медведи врезались во вражеский строй, Топтыгин полководца прыгнул, подминая хаосита вместе с лошадью, Иван рубанул другого, потом еще одного, сам отбил удар вражеского меча.
Телохранители царя врубились в один отряд Рыцарей Хаоса, уланы в другой. Умница Малюта, увидев такой оборот дела, приказал своим людям сменить мушкеты на палицы и, размахивая шестопером, ударил в тыл хаоситам, помогая уланам.
Иван рубил и рубил, словно не дрался, а выполнял тяжелую, но нужную работу. Крушил черепа и панцири Рыцарей. Опытный воин уже понял, что его удар не принес желаемого результата. Врага не удалось ошеломить и сокрушить одним ударом. Все-таки это лучшие воины Кровавого бога.
Они быстро оправились от потрясения и теперь жестоко рубились, умело вертясь в седлах и раздавая тяжелые удары. Тяжелее всего пришлось уланам. Рыцари подавляли их мощью и тяжестью своих более рослых коней. Силы кислевитов таяли. Удар Малюты пришелся как нельзя кстати, но все равно победа доставалась очень непросто. Рыцари хаоса дорого продавали свои жизни.
Повергнув очередного врага, Иван осмотрелся. На правом фланге уланы ударили в лоб Рыцарям Хаоса, Сыны Урсуна, обойдя врага, ударили Рыцарям в тыл, но те пока держались, а вот в спину Сынам Урсуна нацелилось аж два отряда Воинов Хаоса. Унголы, бросив поливать стрелами мародеров, дали залп прямо в спины Воинов Хаоса, давая товарищам выиграть время. Двое или трое хаоситов упали. Как мало! Это не голозадые хаоситы, Воины Хаоса защищены крепкими доспехами и несут тяжелые щиты...
Внезапно Иван увидел небольшой отряд всадников, стрелой устремившихся на унголов.
Избранный!!!
Избранный Кровавого Бога - предводитель хаоситского войска.
Унголы, нахлестывая коней, бросились в разные стороны, расходясь веером, беспрестанно посылая в надвигающихся всадников стрелу за стрелой, опустошая колчаны.
Центр пока держался. Он уже опасно истончился, прогнулся перед напором полчищ мародеров и воинов хаоса. Строй наваливался на строй, Иван уже не мог различить границы между своими воинами и кхорнитами. Задыхающаяся от невообразимой давки масса, харкающая кровью в лицо врагу. Алебарды были бесполезны, в ход пошли кинжалы, кулаки, просто зубы. Раненых не было - их мгновенно затаптывали в кровавое месиво под ногами рвущих друг друга, осатанелых противников.
Полководец с тревогой искал этой круговерти дрояшек - они уже вступили в бой там, где врагу удалось прорвать ряды алебардистов. Среди них был его сын - Николай. Умелый воин, один из лучших в отряде. Старый воевода гордился им. Вот и сейчас ему показалось, что он различил знакомую бритую голову со щегольским чубом...
Внезапно воевода увидел то, от чего в его груди похолодело. Огненный снаряд адовой пушки попал прямо в середину гнущегося левого фланга. Огонь охватил и своих и чужих, но в строю образовалась огромная прореха, куда тут же устремилась ревущая лавина мародеров. Оторванный от общего строя правый фланг, как отрубленная рука воина, все еще сжимающая меч, еще сопротивлялся, кислевиты пытались построить круг, но враги навалились со всех сторон и вырезали отколовшиеся отряды почти подчистую. Спасшихся было очень мало. Враг навалился на центр, теперь ставший левым флангом. Удар встретили дрояшки, предусмотрительно поставленные воеводой позади первой линии центра.
Часть хаоситов, закончив добивать левый фланг кислевитского войска и резать раненых, развернулись и устремились в тыл и фланг коннице и телохранителям воеводы, все еще рубивших Рыцарей Хаоса.
- Назад! - закричал Иван, пытаясь перекричать шум боя. Удивительно, но в этой круговерти, ужасном грохоте сталкивающихся щитов и лязгающих мечей десятники и сотники следили за приказами.
Бросив оставшихся в живых Рыцарей, которых осталось в живых не более 10 человек, телохранители и сильно поредевшие уланы стали откатываться от преследующих их пехотинцев.
"Теперь только чудо спасет нас" - мелькнуло в голове воеводы.
Семен Вовкулака видел прорыв кислевитского строя и гибель левого фланга.
И тоже понял, что теперь кислевитское войско спасет только чудо.
Сдерживая коня, он глянул вперед. Туда, где предводитель хаоситского войска преследовал его унгол. Обернулся к телохранителю и показал тому два пальца.
Телохранитель достал из колчана стрелу с красным оперением и, натянув тетиву, отправил ее вверх. Резкий свист сигнальной стрелы разнесся над полем, перекрывая лязг сражения. Преследуемые унголы внезапно развернулись и бросились прямо на опешивших хаоситов.
Бронированные лошади телохранителей Избранника Кровавого Бога врезались в накатывающуюся на них унгольскую лаву. Удар был страшен, жалобный визг опрокинутых унгольских лошадок, вой стоптанных всадников, погибавших под копытами и умирающих под мерно поднимающимися и опускающимися мечами кровавых телохранителей.
Легкая кавалерия не предназначена для таких ударов. Ее дело легко ускользать от противника, изматывая его и засыпая стрелами.
Но сейчас другого выхода не было.
Вовкулака закусил ус, достал из ножен саблю, которой еще его дед рубил диких кьязаков и врубился со своим отрядом в тыл Избранному Кхорна.
Вот он! Семен видел его перед собой. В тяжелых красных доспехах, покрытых звериными шкурами, глухом, закрытом шлеме с рогами, складывающимися в Знак Кровавого Бога. Огромный, как и его конь. Наверняка уже начавшее изменяться тело, одаренное благодатью Кхорна. Он рубил, колол и смеялся. И от этого смеха, глухо звучащего из-под закрытого шлема, у старого вояки Семена Вовкулаки, повидавшего на своем веку ни одну рукопашную схватку и вырезанную деревню, мурашки поползли по спине.
Удары отскакивали от его доспехов, он казался непобедимым. И с каждым его ударом на землю падал унгол.
Семен видел, как умирают его воины, падая один за другим, однако унголы делали свое дело - отряд Избранника редел, его телохранители гибли один за другим. Но унголов оставалось все меньше, и Вовкулака, плюнув три раза через левое плечо и прокляв свою дурость, дал шенкелей коню, раздвигая лошадиной грудью ряды своих воинов.
- Я убью тебя унгол! - Предводитель хаоситов заметил его. - Убью, а из твоего черепа сделаю кубок, из которого буду пить на пиру в честь своей победы!
- Не хвались, морда кхорнитская, на охоту едучи. А хвались, с охоты вертаясь. Сейчас я тебя из твоего панциря-то выковыряю, командир рачий! - Семен легко взмахнул саблей и послал своего коня вперед.
Кхорнит опять засмеялся и, отмахнувшись мечом от насевшего справа унгола, снес ему голову. В сече не до благородства рыцарских турниров и унголы насели на Избранного Кровавого бога, как охотничьи псы на медведя со всех сторон.
Семен тоже рубил, но удары отскакивали от прочной красной брони врага, а каждый удар хаосита отсушивал плечо. Семен молился всем известным богам, чтобы сабля выдержала и не сломалась под тяжкими ударами противника.
Вертясь в седле, унгол не сводил взгляда с узкой прорези хаоситского шлема. И тот тоже жег его двумя углями горящих глаз.
Силы таяли, пот тек по спине. Дзынь!!! Обломок сабли, тренькнув, отлетел в сторону. Кхорнит радостно взревел, занося меч для последнего удара, но в то же мгновение в руке Семена оказался кончар, дотоле висевший у села и, подавшись вперед всем телом, унгольский командир вонзил клинок прямо в прорезь рогатого шлема.
Избранник Кхорна взвыл, и, захлебываясь кровью, упал на землю. Унголы радостно взревели.
Иван рубился, забыв о времени, уже не думая о победе, желая только забрать с собой побольше врагов. Понимая, что увязнуть в пехотном строю смерти подобно, он носился по полю с оставшимися телохранителями, рубя врагов, наскакивая на них с тыла, и тут же уходя назад.
Давно уже пал Решко, сраженный хаоситским топором, Малюта повис сразу на трех алебардах хаоситских разрушителей.
Боярин Никита еще держался рядом, переложив меч в левую руку - шуйца его висела плетью, но от его отряда Сынов Урсуна осталось только три человека.
Во время краткой передышки, воевода бросил взгляд туда где еще, держался правый фланг его войска и бессильно опустил топор - с диким ревом два отряда воинов Хаоса ударили во фланг и тыл сражавшимся отрядам.
Сердце его сжалось.
- Ко-о-оля-я-я! Ко-о-оленьк-а-а-а! - старый воевода, забыв обо всем не свете, бросился туда, где сейчас умирал его сын.
Врезавшись во вражеский строй, он неистово рубил рогатые шлемы, отсекал, тянущиеся к нему, желая сдернуть с седла, руки, пробивая грудью своего медведя, всем своим существом, всей своей яростью дорогу к своему сыну. Его люди, боярин Никита, трое, прибившихся к небольшому отряду хмурых чекистов врезались вслед за ним, заработали мечами, расчищая дорогу и расширяя прореху вражеского строя.
И тут он увидел его. Своего сына. Он лежал навзничь, откинув белокурую голову назад, окруженный трупами врагов. Мертвый, но все еще сживающий в руках мечи, он словно и после смерти не покинул свое место в строю. Двое последних оставшихся в живых дрояшек рубились, встав спина к спине над его телом. Зло хекая, они рубили наседавших хаоситов, и все меньше находилось храбрецов, желающих попробовать их стали.
Воевода спрыгнул с медведя, и, бросившись на колени, обнял мертвую шею своего сына. Он гладил его волосы, не видя запекшейся в них крови, разговаривал с ним, слыша, словно наяву его голос, ничего не видя вокруг. Не видя, как сомкнулся вокруг его маленького отряда вражеский строй, как сзади приближаются три отряда мародеров, вернувшихся из преследования немногих спасавшихся бегством коссар, не видя заходящего солнца, окрасившего его седую бороду в красный цвет. И не почувствовал удара топора, раскроившего ему затылок...
...На опушке леса в седле неподвижно сидел Семен Вовкулака. Он видел последнюю безнадежную атаку воеводы.
Повернулся к своим воинам и медленно обвел их лица взглядом. Пятнадцать человек осталось с ним. Остальные пали.
Он взглянул на заходящее солнце, тонувшее за горизонтом. Перевел взгляд на смертное поле, туда, где еще вспыхивали искры вздымавшихся кислевитских мечей среди колышашегося коричневого моря хаоситов, где метался еще алый плащ боярина Никиты.
- Владыка. Мы еще можем уйти - молодой унгол, постоянно сплевывая кровь, замолчал, наткнувшись на тяжелый взгляд, обернувшегося к нему командира.
- Можем - глухо ответил тот. Снова посмотрел на солнце. Легко спрыгнул с коня, нагнулся, взял из остывающей руки мертвого унгола саблю с медной рукоятью. - Но я обещал ему быть с ним до конца.
Он тяжело, словно тяжкий груз давил на плечи, взобрался обратно в седло.
- И даже дольше...
Разобрав поводья, он повернул коня и тронул его шпорами.
- И сказал, что мои люди тоже не покинут его.... До самого конца.... И даже дольше…
Семен ударил каблуками коня и понесся туда, где умирал его старый друг.
Он скакал, положив саблю на плечо и расслабив руку - сберегал силы. И слышал за спиной гулкий топот копыт.
Но не оборачивался.
Потому что знал.
Что все пятнадцать унголов следуют за ним.
| < Предыдущая | Следующая > |
|---|